Развод. Ты всё испортил! - Аника Зарян

- Ксюш... – Его голос звучит тише, но тверже. – Ты боишься, потому что тебя предали. Потому что теперь ты не веришь, что может быть иначе. Но я не он, понимаешь?

Мое дыхание сбивается. Я молча киваю, забыв, что он не видит.

- Я ведь тоже через это проходил. Тоже боялся. После развода. – продолжает он рвано. – Я долгое время думал, что больше не смогу никому доверять. Я же снова могу оказаться «недостаточно хорошим». Пока не понял: закрываясь, я сам лишаю себя счастья. Заранее признаю поражение. Ксюш... – Артём делает небольшую паузу. – Я – не он. И если ты не дашь себе шанс, ты этого не узнаешь.

Артём замолкает. Тихо. Я даже не слышу, как он дышит.

Наверное, он ждет от меня какого-то ответа.

Улыбаюсь.

Его слова попали в цель.

Возможно, я бы сама пришла к тому же выводу. Потом. Спустя время. А до этого терзалась бы сомнениями, и терзала бы его. Но я уже знаю, что хочу.

Поворачиваю голову в сторону окна. Сквозь шторы пробивается луна. А те самые цветочки на обоях вдруг кажутся не унылыми, а просто... выцветшими от времени. Как мои страхи.

Я внезапно понимаю, что не боюсь больше ошибиться. Я боюсь, что не дам шанс новому войти в мою жизнь, испугавшись того, что может никогда и не случиться. Могу упустить саму жизнь, за которую я боролась, боясь снова проиграть. А жизнь из этого и состоит. Из побед и поражений. Из страхов и преодолений.

Я хочу попробовать.

- Да. – Пальцы сами тянутся к чашке. Чай уже давно остыл. Но я пью, глоток за глотком. Не замечая горечи.– Ты прав.

*****************************

от автора: Дорогие мои, сюрприз: мы строили, строили, и наконец достроили!

Книга дописана полнотью.

И с сегодняшнего дня выкладки прод снова станут ежедневными и, что еще приятнее, большими! Спасибо, что остаетесь со мной и моими неидеальными, как и сама жизнь, героями!

‍‍‍‍‍‍

Глава 25

- Ксюш, ты где?

Голос раздваивается и растворяется в длинном коридоре. Лампочка на последнем издыхании и мерцает в такт какому-то пищанию: пип-пип-пип. Иду наощупь.

- Карен, не иди сюда, я не одета! – раздается вдалеке.

Вот так.

Она не одета.

Ускоряю шаг, чтобы успеть увидеть её до того, как она облачится в платье.

Глупо. По-мальчишески.

Но именно так я себя чувствую рядом с ней. Глупым влюбленным мальчишкой. Как ей это удается, не понимаю.

И ведь не делает для этого ничего особенного! Никаких хитрых женских приёмчиков, ужимок, стреляющих глаз...

Она такая настоящая.

Смеется, когда смешно.

Грустит, когда грустно.

А я с каждым днем всё больше и больше в неё влюбляюсь!

До меня долетают приглушенные голоса. Не вслушиваюсь, продолжаю идти. Но с каждым шагом движения даются сложнее.

Чертова лампочка. Кто вообще догадался повесить один единственный источник света на весь этот длинный коридор?

Хотя, наверняка есть еще, просто надо найти выключатель.

Оглядываюсь по сторонам, ощупываю стены.

Хм.

Оказывается, по обеим сторонам стен есть двери.

Комнаты?

Рука тянется к ручке той, что ближе всех, хотя я совсем не собирался никуда сворачивать. Я к Ксюше иду. Или еду? Я же за рулем должен быть.

Неважно.

Тяну на себя.

И попадаю в рай. Точнее, в люкс для новобрачных в лучшем отеле Севана – подарок от моих друзей на нашу с Ксюшей свадьбу. Кровать расстелена, простыни смяты. На них, ярким красным пятном – моя гордость! Я женился на лучшей девушке в мире. И она, как и принято в моей семье, досталась мне девственницей!

- Джана? Ты тут?

Тихо. Вышла куда-то.

Закрываю эту дверь и иду к следующей.

За ней – мой кабинет в нашем с Ксюшей доме.

- Ксюш?

Почему-то тут всё не так, как я привык. Книги разбросаны, фотографии не на своих местах, кресло сдвинуто в сторону от стола. На самом столе нет ничего, кроме белого листа.

Подхожу, беру в руки.

Пустой.

Переворачиваю.

На обратной стороне мои почерком – одно слово: «Прости». Не помню, за что. Но помню, что я должен перед ней извиниться. Рву лист на части, он не нужен, я ей всё могу сказать лично! Обрывки падают передо мной и складываются в фотографию. Наклоняюсь, чтобы разглядеть – наша, свадебная. На Ксюше ни вмятины, зато я разорван в клочья. Что за черт? Надо распечатать новую, большую! Вставить в рамку – а рамку на стену повесить!

К третьей двери плетусь уже через силу. С каждым шагом ноги будто прорастают в холодный бетонный пол, приходится их каждый раз отдирать. Кажется, ступни ранены, но я не чувствую боли.

Дергаю на себя.

«Привет, сладкий!» – оглушает меня со всех сторон на армянском.

Закрываю уши, чтобы не оглохнуть, тут же отступаю.

Пытаюсь бежать.

Получается плохо.

Писк в коридоре усиливается и учащается.

А воздух сгущается.

- Ксюша! Ксюша! А-А-А-А-А!

- Папа! Смотри, какая мама красивая! – слышу позади.

Подхожу к последней двери, той самой, над которой висит лампочка.

Дергаю на себя. Дверь поддается, но войти не могу – ноги уже не слушаются.

Замираю.

Она великолепна! В белом, как в день нашей свадьбы. Мой свет в конце тоннеля. Стоит ко мне спиной, смотрит в зеркало, поправляет прическу. Хочу подойти ближе, но тщетно.

- Джана, повернись ко мне, хочу тебя видеть! – говорю громко, чтобы мой голос донесся до жены сквозь писк, который уже больше на сирену похож.

Не реагирует, будто вовсе меня не слышит. Хотя я тут, буквально в нескольких шагах.

- Карен, на что ты смотришь? – где-то сверху звучит голос, которого здесь точно не должно быть. Её вообще не должно быть там, где есть я и моя жена.

- Уйди, пока жена тебя не увидела! – шикаю наверх.

- Даже если увидит, что с того? – фырчит голос. – Она давно про нас уже знает.

Комната большая. Слева – большой стол, за которым сидит вся семья, кроме меня и Ксюши.

Я всё так же не могу перешагнуть.

Ксюша всё так же смотрит в зеркало.

- Ксюш, – молю, чтобы она наконец меня услышала. – Ты же знаешь, как я тебя люблю?

Дергает плечом, поворачивается, отходит в сторону.

Вижу уродливые