Мой грозный фитнес-босс - Анна Измайлова

«Стыд плохой тренер».

Пора было перестать стыдиться и своих выборов тоже.

Глава 25

Кирилл

Утро было таким же, как сотни до этого.

Я пришёл раньше всех: обошёл зал, проверил, что дорожки включаются с первого раза, что гантели не валяются как попало, что уборщица не забыла ведро посреди прохода. Пошёл привычным маршрутом — кардио — функционал — бассейн — ресеп.

Глаза сами отмечали мелочи: где коврик пора менять, где лампа моргает, где тренер вчера забыл вернуть степы на место. Всё как всегда. Только внутри — не как всегда.

В кабинете было тихо. Я включил свет, поставил кружку под кофемашину, пока набиралась вода, открыл ноут.

Почта мигнула новым письмом.

Отправитель: владелец. Тема: «Решение совета по “Pulse”».

Кофе ещё не успел стечь, а у меня уже пересохло во рту.

Открыл.

«Кирилл, Совет рассмотрел твою позицию и предложения. Инициатива “ЗОЖ без стыда” и новый кодекс общения закрепляются как часть политики сети “Pulse”. Контракт с агентством “XY” утверждён. Рассмотрение твоей кандидатуры на позицию регионального директора отложено до отдельного обсуждения. Мы принимаем твоё намерение покинуть позицию управляющего. Просим обозначить дату последнего рабочего дня и обеспечить передачу дел. А.»

Я перечитал ещё раз.

Пальцы сжались вокруг мышки так, что та чуть не треснула.

«Я выиграл ценности, — спокойно констатировал внутренний голос. — Но проиграл место в этой системе».

Теоретически, это был хороший исход. Клуб не откатят к прежнему вектору, людей перестанут шеймить официально, мои принципы вписали в корпоративную бумагу.

Только, судя по письму, вместе с принципами из сети аккуратно выведут и меня. Я откинулся на спинку кресла, посмотрел в окно.

За стеклом обычное московское утро: машины, люди с кофе навынос, кто-то в спортивке уже шёл к нам.

Кофемашина обиженно пикнула, напоминая, что кофе давно налился. Я поднялся, забрал кружку, сделал глоток. Вкус был… никакой.

Решение родилось спокойно:

Ухожу. Не со скандалом, не хлопнув дверью. Структурно и правильно. И до конца держу лицо, а не сливаюсь в кусты.

Я сел за стол, открыл ответ.

«Готов обозначить две недели отработки перед увольнением. Пусть кадровики отсчитают сами с сегодняшнего дня. Обеспечу передачу дел. К.»

Отправил. Дальше — формальности.

HR встретила меня как пациента, который сам пришёл к хирургу.

— Кирилл, доброе утро, — осторожно улыбнулась. — Я прочитала письмо. Есть минута?

— Давайте сразу резать, — кивнул я. — Пока не передумал.

Мы прошли в её кабинет, маленький, забитый папками и тем самым запахом бумаги и принтера.

Она вытащила заранее заготовленный бланк заявления, видимо, была уверена, что так всё и пойдёт.

— «Прошу уволить меня по собственному желанию», — пробормотала вслух, водя ручкой по строкам. — Дата…

Посмотрела на меня:

— Две недели — окей?

— Да, — подтвердил. — За это время я успею передать дела, провести собеседование с тем, кто сюда придёт, и подготовить команду.

Мы вместе вписали даты, я поставил подпись. Она забрала бумагу, аккуратно подровняла край.

— Кирилл, — чуть сбросив официальный тон, сказала, — вы уверены? Я понимаю, что вопросы принципов… но у вас же хорошая позиция, доход, команда…

— Я слишком долго был не уверен в себе, — спокойно ответил. — Сейчас как раз уверен.

— Если что… — начала и не договорила. — Ладно. Вдруг ещё увидимся в какой-нибудь другой жизни.

— Я в этом зале уже прожил одну жизнь, — усмехнулся. — Вторая, надеюсь, будет без ваших форм «по собственному».

Мы пожали руки. В кабинет владельца я заходил как в знакомый зал: каждый угол уже был изучен.

Он сидел за столом, в очках, как всегда серьезный и смотрел слегка свысока.

— Ну что, Кирилл, — начал без лишней предисловий. — Решение прочитал?

— Да, — кивнул. — Всё ясно.

— Я хочу ещё раз сказать, — чуть наклонился вперёд, — что ценю то, что ты сделал. Ты вытащил этот клуб на новый уровень, и не только по выручке. Но, — продолжил он, — ты сам понимаешь: когда в одной точке сходятся бывшая жена, PR, служебный роман и соцсети — это слишком много. Ты стал центром истории, в которой бренд и личное перемешались.

Я кивнул.

— Алина и её агентство, — он перевёл взгляд в сторону окна, — умеют делать своё дело. Совет, посмотрев цифры, связи, кейсы, решил, что нам это сейчас нужно.

Вернулся ко мне:

— Твоё письмо я оценил. Но мы не можем принимать решения, исходя из одной личной истории, даже если она твоя.

— Я это и не просил, — спокойно ответил. — Я просто обозначил, где заканчиваются мои границы.

Он чуть усмехнулся:

— Ты стал слишком эмоциональным для управленца, работающего с таким уровнем давления, — сказал честно. — В хорошем и плохом смысле.

— Я просто перестал глотать то, что раньше проглатывал, — пожал плечами. — Возможно, для кого-то это и правда «эмоционально».

Он вздохнул.

— Я надеюсь, что мы ещё пересечёмся, — произнёс. — В каком-нибудь другом проекте. Где ты не будешь… миной замедленного действия.

На выходе из кабинета я столкнулся с Алиной.

Она стояла у окна с телефоном, что-то перечитывала, в своём идеальном светлом пиджаке. Увидела меня, подняла глаза.

Короткий кивок.

— Поздравляю, — сказал я. — Официально в “Pulse”.

— Поздравлю тебя, когда ты перестанешь уходить из всех карт, где что-то идёт не по-твоему, — ответила спокойно. — Жаль, что ты выбрал снова уйти вместо того, чтобы дорасти до взрослого уровня.

— Раньше я как раз “дорос” до того, чтобы терпеть всё, что мне не нравится, — сказал. — И чуть не сгнил. Сейчас вырос до умения говорить “нет”.

Улыбнулся холодно.

— Так что спасибо. Ты была хорошим катализатором.

Она чуть дёрнула уголком губ.

— Ты можешь сколько угодно превращать свою жизнь в красивую драму, — сказала. — Но бизнес в итоге живёт без эмоций. Мы с ним договоримся.

— А я наконец-то договариваюсь сам с собой, — ответил.

Мы разошлись — каждый в свою сторону. Дверь в моё прошлое захлопнулась не с хлопком, а с тихим щелчком.

Соню я ловил намеренно, не хотел, чтобы обо всём она узнала из чата.

Она стояла на кухне для персонала, наливала чай. Шоколадка лежала на столе рядом. Видимо сегодня ей грустно, раз потребовалась помощь в