Дар - Зинаида Порох

— На всякий случай. Да и смешно это — Евдокию взять, а его оставить на растерзание.

— Не на растерзание, а на исправление.

— По мне так именно что на растерзание, — пожал плечами Ратобор, потягивая вино. — Я ведь сам мог оказаться на его месте. А, может, когда-нибудь и буду. И буду благодарен, если кто-то меня выручит. Пусть он за это мой ломбард охраняет. Оборотень ворьё за полверсты чует. Хотя, скажу я тебе — фрукт он, малость, неукротимый.

И Арония, вроде, даже увидела этого Силантия. Стоял в солидном костюме, с бейджиком, у входа в некое шикарном помещение — медведь медведем. И даже имел новый ажурный ошейник — очевидно, новый плетеный амулет. Наверное, без него он действительно был слегка буен. Вон ведь даже в Фаинином ошейнике умудрялся на дыбы вставать. Не позавидуешь ворам, которые на него нарвутся.

— А мама говорила, что важно не богатство, а заработать здесь прощение. Это лучше, чем отрабатывать, когда туда придёшь, — заметила Арония.

Лоб Ратобора нахмурился, а глаза, сузившись, будто заглянули куда-то далеко.

— Может, и я когда-нибудь к такой идее приду, — хмуро сказал он. — А пока мне и тут неплохо. Ты мне, Арония Викторовна, лучше вот что скажи: зачем тебе этот капитанишка? — вновь заискрились смехом его глаза. — Взгляни-ка, лучше, на меня! Я всегда пригожим считался и, думается, века мне только на пользу пошли. Как этому вину, — покрутил он в руке бокал. — Капиталы имею богатейшие и даже неисчерпаемые. Свой раскрученный бизнес в Москве имею — антиквариат, нумизматика, ломбарды, — важно перечислял он. — Купец первой гильдии, по прежним понятиям, уважаемый человек. Чем я вам, Арония Викторовна, не жених? К тому же, учти, Арония — я всем необузданным ведьмам легко укорот дам. И защищу от любых жизненных неприятностей.

— Вот так сразу — и жених? — криво усмехнулась Арония.

Что-то у неё сегодня день на женихов урожайный выпал. То полицейский, а то уж и вовсе — разбойник.

— А что? С Ариной я знаком целых… Ну, неважно это — давно знал. И очень ценил её личные и бойцовские качества. Думаю что ты, Арония, — потомственная ведьма да ещё владеющая навыками пластуна — будешь для меня незаменимым спутником жизни. Предлагаю союз! — И, отставив на край стола бокал, встал.

— Какой ещё союз? — нахмурилась девушка.

— Поначалу можно — деловой. Мы с тобой такого наворочаем! Кроме того — я тебя люблю, — буднично заключил Ратобор, садясь обратно. — Так сказать — любовь с первого взгляда. Но эту тему мы отложим на потом.

— Чего-о?

Глава 10

Проделки Ратобора

Утром, вернее — днём, Арония проснулась около двенадцати.

Как она оказалась дома?

Вчера, вернее — сегодня ночью она, помнится, была на Мальдивах. Или, может, это ей приснилось? Но вот оно подтверждение — стоит на столе букет неких экзотических цветов. И именно в той вычурной вазе, в которой был на столике во время её разговора на Мальдивах с Ратобором. Возможно, это орхидеи?

А где те же алые розы, которые ей подарил Владислав?

Арония вскочила с дивана и, накинув на плечи лёгкий халатик, выбежала из дома — замёрзшие розы ледышками лежали в снегу посреди дворе. Девушка бережно подняла их и, отряхнув снег, внесла букет в дом. Там, набрав воду в ванную, она погрузила его туда целиком.

И тут к ней заглянула Полина Степановна и воскликнула:

— Что ты делаешь? Откуда эти цветы?

— Они немного замёрзли, бабуля. Мне их вчера подарил капитан Чунильский, — расстроенно пояснила Арония.

— Капитан? Зачем? Ты становишься ветреной, Аронеюшка! Тебе мало тех, что подарил Ратобор? И они гораздо красивее этих мёрзлых роз, — сердито заявила Полина Степановна.

— Как? Ты знаешь Ратобора? — растерялась девушка.

— Ты меня пугаешь, Аронеюшка, — прищурилась на неё Полина Степановна. — Сама же привела его вчера к нам в дом и познакомила нас. Очень милый молодой человек, — улыбнулась старушка. — И, по всему видать — из обеспеченных. Одет с иголочки, воспитан, цветы тебе вон какие подарил. Жаль забыла, как они называются, — мечтательно протянула Полина Степановна. — Как-то — глориоза…

Конечно же — про цветы она могла бы говорить часами. А теперь вот, наверное, и про Ратобора.

— Молодой? — перебила её Арония. — Да ты знаешь, сколько ему лет?

— Ну, от силы — тридцать пять, — улыбнулась Полина Степановна. — Самый подходящий возраст для того, чтобы создавать семью. Не упусти свой шанс. Твой Чунильский, если честно, ещё молод для этого. Да и в чинах небольших. Он не идёт ни в какое сравнение с Ратобором. Эх, если б мне вернуть мою молодость…

— Да ты хоть знаешь, кто такой этот Ратобор? — воскликнула Арония. — Он ра… — И спохватилась — зачем нервировать бабулю.

— Кто он такой? Бизнесмен? — с интересом спросила та.

— Он прожжённый торгаш! — отрезала Арония. — Торговец раритетами, неизвестно где и как добытыми. Да, он не беден — у него в Москве есть магазины, торгующие антиквариатом. И ты думаешь, я ему пара, бабуля? Владислав мне больше подходит. К тому же ему скоро должны майора присвоить.

— Почему это ты Ратобору не пара? — не слушая её, воинственно заявила Полина Степановна. — Ты у меня — умница, красавица, в университете учишься. Ты украсишь любое общество.

— Больно мне надо его украшать! Общество Ратибора — это такие ж, как он… наглые дельцы, — возразила Арония. Конечно, заменив слово, которое опять лезло ей на язык — разбойники. — Ты же, бабуля, сама говорила — главное, чтобы избранник был по сердцу. А мне по сердцу Владислав, — заявила Арония и достала из воды розы.

Они заблагоухали. И выглядели так, будто были только что сорваны в оранжерее. Девушка, отодвинув бабулю, вышла и, достав свою любимую вазу, поставила розы в своей комнате. А безымянные тропические цветы Ратобора или как их там — напыщенные глориозы, вынесла в кухню. Бабуле они нравятся, вот пусть она ими и любуется.

Но как же получилось, что Арония даже не помнит, как и когда привела в свой дом Ратобора?

Будь она в своём уме — ни за что бы этого не сделала. Видно она совсем уж засыпала на ходу и ничего не соображала? Что ему, ведьмаку, тут надо? Она вообще не хочет иметь с ним никаких дел. Похитил её, задурил голову.

И как она могла пройти, не заметив замерзающих роз Владислава?

Хотя движущие мотивы Ратобора вполне понятны. Захотел обаять — или, скорее, приворожить — старушку. Чтобы она потом капала ей на