Измена. Без права на дочь - Анна Томченко

у Аделаиды было как у меня в детстве. Мама постоянно собиралась на свидания. Вытаскивала из шкафа лучшие свои платья с пайетками, с разрезом до бедра, с глубоким декольте. И бигуди. Ещё совсем старые, наверно, из молодости матери, которые она сначала грела на специальной подставке, а потом быстро, в перчатках на руках, накручивала волосы. И вот помада бордовая, не алая. Все это отложилось у меня в голове как элементы признания, что матери важнее меня мужик какой-то непонятный.

 Не хочу такого для Иды.

 — Илья, — осторожно начала я. — Ты же понимаешь, что для женщины с ребёнком твоё предложение звучит почти как «давай построим семью»?

 Подол платья противно прилипал к коленям и дарил ощущение чего-то непередаваемого. Омерзения. Я старалась приподнимать ткань, чтобы она не облепляла ноги и не вселяла ощущение холода, которое только что улеглось в груди.

 — Аглая, я это прекрасно понимаю… — со вздохом признался Илья. — А ты… Понимаешь?

 Я бросила удивлённый взгляд на Илью, пытаясь понять, о каком понимании идёт речь. Пальцы отбивали непонятный ритм на руле, а жилистое запястье с проступающими венами просто гипнотизировало. Я хотела отвести глаза, но как заколдованная наблюдала за нервными и резкими движениями Ильи.

 — Ты же понимаешь, что дальше так не может продолжаться? — спросил он наконец, и я обхватила себя руками, то ли желая закрыться, то ли холодея от перспективы разрушить все. Тонкий иллюзорный мир, что сотворили мы с Ильей.

 — Мы просто спешим… — заикнулась я.

 Эти несколько слов оказались сейчас мелодией из зажёванной пленки старой кассеты. Я понимала, насколько абсурдно они звучат, но ничего другого сказать не могла.

 — Аглая, — Илья посмотрел на меня, а я уперлась взглядом в панель с открытым воздуховодом, откуда тянуло теплом. — Я отдавал себе отчёт, когда понял, что хочу быть рядом с тобой. Я понимал, что ты и Аделаида это неделимое, и сейчас я полностью хочу быть с вами. Не только как твой мужчина, который обычно на час в день, а намного больше…

 Внутри я кричала, что тоже хочу этого, но не могу довериться и вот так подставить под удар дочь, которая ещё от эйфории внезапно появившегося отца не отошла, чтобы ее погружать в атмосферу полной семьи, но с другим мужским персонажем.

 — Я устал. Я чувствуя себя настоящим вором, вымаливая, выклянчивая этот чертов час в день, когда даже толком ни узнать ничего не могу, ни расслабиться. Мне надоело каждый вечер думать о том, что ты не со мной…

 Голос крепчал. Илья точно знал, чего хотел добиться. Я же знала, что не могу ему дать всего этого, поэтому положила ладонь на ручку двери. Потянула на себя. И вышла. Не обращая внимания на окрик. На дождь.

 Холодные струи воды полоснули по плечам, заставив съёжиться.

 — Аглая, сядь в машину, — догнал меня Илья и развернул к себе лицом.

 — Нет, — отозвалась я, не в силах высказать, что мое недоверие слишком сильное.

 — Прекрати, я отвезу тебя домой, — сказал Илья и сжал мои запястья. Дождь размывал все. И мои слёзы тоже. Рубашка Ильи пропиталась мгновенно. Волосы намокли и прилипли к лицу.

 — Нет.

 — Я не могу больше так, — выдохнул Илья и притянул меня к себе. Я уперлась ладонями ему в грудь, осознавая, что вот он, конец, и пришёл. — Я не могу. Я не хочу вообще отпускать тебя. Я слишком долго и сильно хотел, чтобы мы были вместе. А сейчас… Аглая, я даже право не имею на ревность…

 Я подняла глаза на Илью. Сильный, уверенный мужчина стоял под дождем и выворачивал душу наизнанку, чтобы я смогла понять, что не все люди одинаковые, не все предают. Но старая закостеневшая обида и боль проросли в душе глубоко.

 — Каждый вечер я знаю, что сегодня ты выбрала не меня. И я не имею права ревновать, требовать, потому что головой, — он смахнул с лица волосы. — Головой я понимаю, что он имеет право приходить, заниматься ребёнком, но… Быть с тобой он не имеет права. А ты ему позволяешь и отталкиваешь меня… И я… Аглая… я невозможно скучаю. Мне кажется, я болен. Это не одержимость, но болезнь, которая с каждым днём все сильнее разрастается внутри. Я не могу ничего подделать…

 Меня потряхивало от каждого слова, словно Илья, сам того не ведая, без ножа резал меня. Своим признанием.

 По лицу Ильи стекали капли дождя, и мне хотелось повиснуть у него на шее, оказаться в его руках, но такую слабость я не могла себе позволить.

 — Ты не хочешь быть со мной или хочешь быть с ним?

 Глава 45

 — Почему ты так со мной? — сдавленно выдохнула я, ощущая на своих губах пресный привкус дождя.

 — Потому что любовь жестока, а я в тебя влюбился слишком сильно… — Илья отпустил мои запястья, понимая, что держать нет смысла. — Почему за его ошибки плачу я? Почему после его предательства ты не веришь мне?

 Я сделала шаг назад. Дождевые струи летели в асфальт, разбрызгиваясь веером.

 Город тонет. Или только я?

 — Я не верю никому, — тихо, сквозь шум воды, летящей с неба, призналась я. — Я же говорила.

 — Так мне поверь, — Илья шагнул ко мне и перехватил вновь мои руки, поднес к губам, поцеловал. — Ты даже не пробовала быть со мной. Но уже считаешь что и я предам…

 — Все предают, поэтому я…

 Тяжёлые слова, которые надо произнести, чтобы быть честной с Ильей, потому что он прав, не его вина, что я не могу забыть предательство. И эта его правота заслуживает правды.

 — Я лучше буду одна… — слова утопали в шуме дождя, но мне казалось, Илья по губам прочитал все. Он замер, его пальцы похолодели, и я ощутила непомерную пропасть, что разворачивается между нами, оставляя нас по разные стороны. Несмелый шаг к Илье, и я привстала на цыпочки, чтобы коснуться своими губами его губ, в последний раз ощутить сочный аромат коктейля из ласки, желания и… любви. Но сейчас вместо сладковатого вкуса счастья поцелуй больше напоминал горечь полыни. Отчаяния.

 — Я тебя отвезу, — шёпотом сказал Илья, но я отрицательно покачала головой,