Измена. Без права на дочь - Анна Томченко

отменяла сама через приложение, но потом об этом забыла. И хоть мне все равно работа казалась больше простой, чем сложной, от неё морально я уставала сильнее, чем сидя с бумажками на официальной.

 — Если бы не мой декрет… — я развела руками, и тут появился официант, который принес салаты и холодное белое вино. Илья покачал головой, и бокал наполнили только мне.

 — За первое свидание? — спросил Илья, приподнимая свой бокал с ананасовым соком. Я едва сдержала улыбку, но все же кивнула. Вино с цветочным ароматом и легкой кислинкой придало мне смелости, и я задала вопрос, который меня уже давно интересовал.

 — Почему я? — я отодвигала в сторону томаты черри, потому что после них у меня щипало язык. Илья пристально смотрел на мои манипуляции, а потом все же сказал:

 — Просто знаешь, прихожу в салон, а на меня девочка с диснеевскими глазами смотрит из-за стойки администратора. И такая прям вся девочка-девочка… Косы длинные, волосы пушистые и завитками на шее выбившиеся пряди лежат. А глаза прячет.

 Я усмехнулась. Из нашей первой встречи я помню только, что очень смутилась. При фразе Натальи, что младший братишка приедет за документами, я ожидала увидеть студента, а приехал взрослый мужчина с широкими плечами и очень выразительными глазами, которые блестели из-под солнечных очков. И голос тоже меня смутил.

 — Документы отдашь? — а мне показалось, что подтекстом звучало предложение отдать что-то другое.

 — Какие? — затупила я, рассматривая снизу вверх Илью и подмечая, как мне нравится аккуратная щетина, и какие у него шикарные трапециевидные мышцы, что выглядывали из-за рваного ворота чёрной футболки.

 — Можешь закладную на душу… — тогда его глаза вспыхнули дьявольским зелёным огнем, а мои щёки залило румянцем. — Но можно просто — которые сестра оставила.

 Я жутко смущалась, и, мне кажется, тогда Илья меня пожалел, потому что через час вернулся и положил на стойку букет ирисов.

 — Хорошо, — вернулась я к беседе, — а тогда почему полгода цветы приносил?

 Илья заулыбался и совсем по-хулигански утащил помидорку у меня из тарелки.

 — Наташа сказала, оторвёт мне… — тут Илья многозначительно посмотрел себе чуть ниже ремня брюк. — В общем, все оторвёт, если я вздумаю утащить ее лучшего администратора.

 Я засмеялась и поймала себя на мысли, что вообще очень давно не смеялась так беспечно, но потом все же призналась:

 — А мне она сказала, что если у нас с тобой не сложится, чтобы не думала бросать работу. Ещё и должностью управляющей поманила.

 Илья улыбнулся как-то сдержанно, а вино совсем развязало мне язык, и я продолжила допрос.

 — Кстати, почему она меня об этом предупреждала?

 Повисла неприятная тишина, в которой слышалась ночная река, немного музыки из основного зала ресторана и стрекот сверчков. Я отложила вилку и взялась за вино, все ещё ожидая ответа.

 — Я очень тяжёлый человек, — выдохнув, признался Илья и прикусил губу. Подумал. — Скажем так, я властный интроверт, и очень немного людей могут выдержать мое желание сделать все так, как мне надо, но при этом молча. А ещё я иногда притворяюсь, что меня нет дома, чтобы не видеться и не разговаривать с соседями.

 Я едва сдержала смех и с серьёзным лицом тоже призналась:

 — А я люблю много деталей и разноцветные подушки на диванах. И ещё пою в душе шальную императрицу.

 Илья наигранно тяжело вздохнул.

 — А можно репертуар поменять на Queen или хотя бы на Scorpions?

 Я нахмурила брови, коснулась пальцем губ и очень задумчиво сказала:

 — Мы обсудим это.

 — Мы — это кто? Ваше величество? — Илья снова прикусил губу, и я, наклонившись к столу, с придыханием призналась:

 — Я и мои тараканы.

 Мы за весь ужин очень мало уделили внимания самому ужину, больше развлекались ни к чему не обязывающей болтовней. И я, наверно, впервые за долгое время смогла отпустить ситуацию, слегка забыться и захмелеть. И тепло, почти как июньское солнце, разливалось внутри все сильнее. А потом Илья предложил:

 — Поехали ко мне? Честное слово, я навел порядок…

 Действительно навёл. Ни фото, ни любых намёков, что здесь когда-то была другая женщина, не было. Зато были какие-то медлительные прикосновения и тёплые пальцы Ильи на молнии юбки сзади. А ещё словно растянутое во времени наслаждение моментом. Не ощущалась прошлая нервозность и желание просто получить удовольствие. Было нечто большее, нежное. Казалось, мы были в эту ночью так близко, словно под кожей друг у друга. И я не смогла уехать, просто не нашла в себе сил оттолкнуть объятия Ильи, когда он судорожно выдыхал мое имя и сильные руки проходились невесомыми касаниями мне по спине, шли дальше, задевали рёбра, рождая рой бабочек внизу живота. Я не смогла снова стать сильной, потому что хотелось хоть одну ночь побыть беспомощной, слабой. Женщиной.

 И утром я побоялась разрушать ночную сказку, поэтому выскользнула из объятий Ильи, тихо собралась и вызвала такси. Не стоило Илье знать, в чьей я квартире живу пока что. А заехать туда надо, чтобы переодеться, а то приеду за Идой в платье, и всем все станет понятно. Сидя в машине, я все не могла отвлечься от мыслей, которые возвращали в ночь. Слишком волшебную, чтобы стать реальностью.

 Но сказка кончилась, как только я зашла в квартиру и заметила сидящую на диване Любовь.

 Глава 41

 — Кофе хочешь? — нелепый вопрос прозвучал от матери Влада, а я не нашлась, что ответить, просто смотрела выпученными глазами на Любовь и не понимала, что она здесь делает. Хотя догадывалась. Новая сцена из мюзикла важной мамочки.

 Я кивнула.

 Разговору все равно быть, поэтому что оттягивать неизбежное.

 Любовь встала, слегка покачнулась, но все же с гордым видом прошла на кухню и загремела посудой. Я, не зная, что делать, решила скрыться в спальне и переодеться в повседневную одежду.

 Вернувшись к ранней гостье, у которой нашлись ключи от этой квартиры, я не стала ничего говорить, а просто присела за стол. Через пару минут передо мной появилась кружка с горячим кофе, который пах просто одуряюще. Я склонилась над напитком и втянула горьковатый аромат с нотками бадьяна. Изумительно.

 — А где твоя дочь? — спросила Любовь и села напротив. Что-то в