Страж сумерек - Мария Чернышова

своем стремлении выведать, кто из жителей Альбро выбирался в то утро за пределы деревни, он проявил виртуозную изобретательность и терпение, но все же его усилия привлекли внимание. По крайней мере, мое. Ничего подозрительного, насколько я знаю, он не обнаружил. Это не местные.

Ларс кивнул. Он и в самом деле дал Акселю такое задание.

— Продолжайте, гере Йерде. Ваши выводы очень… занимательны.

— Всего лишь предположения, не более того. Значит, если принять за аксиому, что никто в Альдбро не покушался на Дальвейга, то напрашивается мысль, что кто-то пытается таким образом подогреть наше противостояние с бароном и бросить на Альдбро тень.

— Но кто⁈ Не баронесса же!

— Дагмар Дальвейг ни к чему сомнительные спектакли. Она и так везде высказывает свое благородное мнение на счет всей деревни, герсира Блюмквиста и иногда на мой личный счет. Как правило, мнение это недружелюбное. Но Дальвейги и так были убеждены в своей победе. Полностью убеждены. Знаете, когда я искал грамоту, выяснилось, что в каждом месте, куда я обращался, уже побывали люди барона… Нет, гере Иверсен, здесь что-то другое.

— И что же другое? — посерьезнел Ларс. Цепочка рассуждений достигла самого интересного места.

— Понятия не имею, — честно признался Кнуд Йерде.

Ларс задумчиво повертел кружку.

— Так вы не откажетесь помочь в решении этой задачи? — произнес он наконец.

— Я никогда не не отказываюсь от загадки, — серьезно ответил собеседник.

— Брат, иди сюда! — позвала из коридора Эдна Геллерт. Голос ее звучал тревожно и настойчиво.

— Пойду узнаю, что еще стряслось, — Кнуд Йерде поднялся на ноги и вышел.

Ларс остался наедине с котом. От нечего делать попробовал встать (после глинтвейна слегка пошатывало) и прошелся по комнате. Уютно. Светлые обои, удобная резная мебель. На стене полки, плотно уставленные книгами. Картины. Ларс остановился у первой. Она изображала морской берег, пустынный и каменистый. Серые волны врезались в валуны. На одном из камней у самой воды сидел вполоборота к зрителю подросток. Темные волосы, взъерошенные ветром, поднятый ворот серой рубашки, подвернутые до колен штаны, башмаки без шнурков. Бледное резкое лицо с острыми скулами, к губам прижата черная флейта. А за мальчишкой сливалась с ненастным небом морская вода тяжелого свинцового цвета, и на этом стылом фоне поднимались черные горбы. Сначала Ларс подумал, что это рифы, потом решил, что силуэты лодок, но, приглядевшись, понял. Киты! Целое стадо китов. Казалось, они движутся к берегу, повинуясь… Чему? Флейте?

Картина производила странное впечатление: манящее и одновременно невыносимо тревожное. Подросток выглядел слишком хрупким по сравнению с холодным простором, и в то же время была в юном лице уверенность и даже властность. И еще что-то неуловимое… Ларс поежился, будто в теплой комнате повеяло соленым ветром. Ни подписи автора, ни названия картины, ни даже просто даты на холсте не было.

— Гере Иверсен! — окликнул его Кнуд Йерде. Ларс обернулся.

Кнуд Йерде стоял на пороге. Лицо его было до чрезвычайности серьезным и словно бы выжидающим.

— Гере Иверсен, скажите вы ничего… не видели там, на обрыве?

— На обрыве?

Ларс задумался и с удивлением понял, что предшествующие падению моменты словно бы выветрились из сознания. Странно. Он напряг память, стараясь преодолеть расслабляющее влияние глинтвейна. Вот он слышит крик, вот прорывается напрямик через кустарник, вот пытается дотянуться до Лив… Что дальше? Что-то было дальше, что-то… непостижимо жуткое.

Голова затрещала, словно от невероятного напряжения. Ларс вспомнил. Он видел. Видел чудовище и теперь должен быть заявить о своем видении напрямик.

— А Лив, — проговорил он, малодушно надеясь оставить крошечную лазейку для отступления. — Она что-то видела?

— Видела, — совершенно спокойно ответил Кнуд Йерде. — Она только что сказала, что встретила на обрыве покойника. Он напугал ее настолько, что она поскользнулась и упала со скалы.

— И вы… верите? — с беспомощной улыбкой спросил Ларс.

— Верю, — все с тем же спокойствием произнес Кнуд Йерде. — Но желал бы уточнить детали. Так кого видели вы, гере Ларс? Только честно. Дело серьезное, не до увиливания и игры слов. Рассказывайте.

И Ларс повиновался. Слова являлись медленно, не желая идти с языка, но он старался воспроизвести все свои впечатления как можно подробнее.

— Я не сумасшедший, — завершил он свой рассказ. — Чтобы оно ни было, я его видел дважды. И оба раза оно напало и пыталось убить.

Сейчас, когда это признание было произнесено в открытую, Ларс ощутил одновременно и облегчение, и тревожное чувство вины. Он должен был не прятаться от кошмара, а действовать.

— Вы определенно не безумец, — ответил Кнуд Йерде. — Напротив, нервы, гере Иверсен, у вас отменные, и рассудок вполне ясный. И видение ваше, увы, не плод больной фантазии.

— Тогда что оно такое?

— Драугр, — ответила Эдна Геллерт. Она неслышно вошла посредине рассказа Ларса и сейчас стояла у окна, вглядываясь в ночь.

— Без сомнения, — подтвердил Кнуд Йерде. — И это очень неприятно, странно и опасно.

— Вы сейчас серьезно? — почти простонал ленсман. В этот момент он желал лишь одного: оказаться за тысячу миль от Альдбро.

— Совершенно серьезно, — ответил Кнуд Йерде. — И, право, немного странно, что вы так недоверчиво отнеслись к моим словам. Особенно после этого.

Он достал из кармана жилета нечто маленькое и плоское. Ларс пригляделся и вздрогнул: на ладони музыканта лежал до боли знакомый ключ сумерек.

Ларс в который раз за эти дни ощутил, как вращается земля.

— Кто вы? — напрямик спросил он и выпрямился, словно готовясь к атаке. — Кто вы такой?

— Тот же, кто и вы, — ответил Кнуд Йерде. — Человек. Человек сумерек. Разве что смотрю туда несколько дольше и, возможно, вижу чуть глубже. Но это лишь вопрос времени и опыта.

— Откуда вы взяли…

— Ключ? — уточнил Кнуд Йерде, подбрасывая камешек на ладони. — Вот видите, вы даже не отрицаете, что узнаете эту занятную вещицу. Не стоит отпираться, гере Иверсен, мельничный ягненок поведал мне историю вашего прозрения.

— Так, вы что, тоже… теперь видите нечисть⁈ — Ларс растерялся и даже немного обрадовался, что отныне он точно не один на один с безумием.

Кнуд Йерде грустно улыбнулся.

— Нет, я не воспользовался «слезой альвов». К счастью или к беде, но мне не требуется ни ключ, ни иные средства, чтобы