Борьба Москвы за Прибалтику при Иване Грозном - Витольд Владиславович Новодворский

августа прибыл к Острову Замойский, осмотрел, не сходя с лошади, крепость и, выбрав место для лагеря, вернулся назад к королю. Так как на вид замок казался неприступным, то осмотреть его пожелал сам Баторий, приехав с этою целью к Острову вместе с Замойским еще вечером в тот же день, долго осматривал крепость и только поздно ночью возвратился назад в свой лагерь[722].

На следующий день Замойский двинулся к Острову, а Баторий остался на месте. Явившись к крепости, гетман послал гарнизону грозную грамоту с требованием сдачи. Осажденные ответили на это требование мужественным отказом. «Почему вы себе не построили своих собственных замков? – кричали они. – Зачем приходите занимать наши? Но тут вам не Заволочье и не Невель»[723]. Затем они стали стрелять по неприятельским шанцам и отряду Замойского, старавшемуся занять позицию как можно ближе к замку. Во время этой перестрелки отряд Уровецкого потерял сорок человек убитыми. Расположившись лагерем, поляки и венгры в ночь с 18-го на 13-е августа устроили шанцы, поставили орудия и рано утром, на рассвете, стали обстреливать крепость[724]. Венгры действовали против восточного угла крепости, поляки – против западного. В течение двух дней тем и другим удалось сделать пролом в обстреливаемых ими башнях, так что можно было идти на приступ, и венгры готовы были броситься уже в крепость, но от нападения удержал их Замойский: он предвидел, что осажденные сдадутся без приступа, а потому желал сберечь силы своей армии[725].

Расчеты Замойского оправдались. Осажденные понадеялись сначала на свои каменные стены; они знали, что Баторию удавалось до сих пор зажигать только деревянные замки, но полагали, что в каменных они безопасны. Однако надежды их оказались тщетными: в стенах сделаны были проломы. Это привело осажденных в такое уныние, что они сдались на милость победителя (вечером 21-го августа). Им позволено было уйти из крепости со всем своим имуществом. Те, которые пожелают отправиться к своему государю, получили обещание свободного пропуска под прикрытием военных отрядов на протяжении нескольких миль; тем, которые останутся в своих деревнях, обещано королевское покровительство. В крепости оказалось 100 человек боярских детей, 200 стрельцов, жителей вообще 1500 человек, 5 пушек, много гаковниц и рушниц, а пороху столько, что победители возвратили себе с излишком тот, который они издержали при обстреливании крепости. Так как наступила уже ночь, то победители оцепили крепость стражей, чтобы никто оттуда не ушел[726].

На следующий день русским приказано было уходить из крепости. Когда они оттуда вышли, солдаты бросились на них и ограбили до последней сорочки, так что на несчастных побежденных жалко было смотреть[727].

В Острове Баторий оставил венгерский гарнизон, что вызвало неудовольствие среди поляков, ибо они приписывали себе главную заслугу при взятии крепости, а потому считали отдачу ее венграм несправедливым поступком со стороны короля. По этому поводу накельский каштелян стал угрожать даже, что поднимет об этом вопрос на сеймиках[728].

После взятия Острова Баториева армия двинулась в тот же день дальше к Пскову; ей пришлось идти теперь по стране бедной, покрытой кустарниками и весьма мало населенной.

Между тем авангард армии, которым командовал брацлавский воевода[729], стоял уже под городом Псковом; он прибыл сюда 20-го августа[730]. Переправившись через реку Череху, Венгры, входившие в состав авангарда, разделились на три отряда. Один из них отправился прямо ко Пскову, а два остальных скрылись в засаде. Первый отряд, встретившись с неприятельским объездом, стал отступать. Тогда объезд пустился преследовать его, но осторожно, ибо боялся засады. Опасения его оказались основательны. Он наткнулся на одну из засад, устроенных врагами. Однако псковитяне не испугались ее, так как они увидели, что численностью превосходят врага. Вследствие этого они стали преследовать его с еще большим рвением, но встретились со второй засадой, которая остановила преследующих и заставила обратиться в бегство под защиту крепостных стен[731].

Во время этого боя захвачены были в плен два сына боярских[732]. Их отправили к королю. Подвергнутые допросу, они дали такие показания относительно состояния Пскова. В крепости находится 2500 стрельцов, 1000 всадников, 500 донских казаков и гарнизоном командуют Шуйские, дядя с племянником[733].

24-го августа прибыли под Псков передовые отряды главного корпуса баториевой армии и начали уже разбивать палатки на берегах реки Черехи, как прискакал к Замойскому радомский каштелян Станислав Тарновский и заявил, что брацлавский воевода находится в опасности, ибо псковитяне сделали вылазку из города и теснят воеводу. Збарайский просит прислать ему подкрепления.

Замойский, слушавший в это время обедню, бросился из походной часовни искать коня, но не мог его долго найти, потому что свита его не была еще на своей позиции. Он послал за ротами, которые были еще в пути, и приказал как можно скорее идти на помощь воеводе. Воины бросились переправляться через реку Череху, при чем утомили сильно лошадей, и понапрасну. Оказалось, что Збаражский пустился на хитрость, чтоб выманить псковский гарнизон из-за стен города и нанести ему чувствительный удар. С этой целью он спрятал часть своего отряда в кустарниках, находившихся на некотором (3 версты) расстоянии от города, а с другой частью направился на крепость. Когда отсюда бросились на него татары, они стали отступать к кустарникам. Нападавшим грозила большая опасность из устроенной воеводой засады. Но венгры не выдержали: они кинулись преждевременно на татар. С крепостных стен открыли пальбу по неприятелю. Татары отступили под защиту выстрелов с крепостных стен, и стратегема воеводы потерпела неудачу. Поляки сильно роптали за нее на венгров[734].

25-го августа Замойский переправился со своим отрядом на другой берег Черехи. Переправу пришлось совершить вброд, так как мостов не было и псковитяне могли причинить немалый вред врагу при этой переправе; однако благоприятными для себя обстоятельствами они не воспользовались и позволили неприятельскому войску совершить спокойно переправу.

После этого Замойский посвятил весь день на осмотр города, причем он подъезжал к нему весьма близко, не обращая внимания на опасность, которая ему угрожала от неприятельских выстрелов: в него несколько раз стреляли из пушек. Мало того, неприятель мог захватить его даже в плен. Когда польский гетман подъехал к городским воротам, против него выслали из города отряд всадников. Твердость спасла Замойского: он остался на своем месте. Видя это, псковитяне заподозрили, не кроется ли тут какая-нибудь засада, остановились в недоумении, а между тем на выручку польского гетмана поспешили его солдаты и враги принуждены были удалиться в крепость[735].

На следующий день после Замойского переправился через Череху и Баторий, приказав предварительно отыскать получше броды и установив особенных надзирателей за тем, чтобы переправа совершилась в надлежащем порядке. С той стороны Черехи остался только Фаренсбах со своим немецким отрядом. Баторий задумал было расположиться лагерем над речкой Нековкой, так как местность, находившаяся здесь, ему понравилась; он послал уже туда один полк. Но из города началась такая пальба, что от намерения устроить в этом месте лагерь пришлось отказаться.

Замойский и в этот день производил тщательный осмотр окрестностей Пскова, чтобы выбрать подходящие места для лагеря и укреплений[736].

С востока на запад укрепления делились на три части: Завеличье, находившееся на левом, западном берегу р. Великой, Запсковье, лежавшее на правом, северном берегу Псковы, и собственно город, расположенный между р. Великою и Псковом. Завеличье представляло собою самое древнее, вероятно, поселение; оно никогда не было обнесено крепостными стенами[737]. Они шли только вокруг Запсковья и собственно города; кроме того, внутри последнего были также стены, которыми он делился на четыре части: детинец, Домантову крепость, средний и окольный город.

Укрепления Пскова возникали в следующем порядки. Прежде всего был построен детинец при самом впадении р. Псковы в Великую; он имел вид треугольника. Затем были проведены вдоль этих рек стены, которые князь Довмонт соединил в 1266 г. поперечной каменной стеной. Так образовалось к югу от детинца особое укрепление, называвшееся Домантовой крепостью. Затем,