Любовные драмы звезд отечественного кино - Александр Сергеевич Варакин

Однако на уроках рукоделия, когда девочек надолго оставляли учителя, учившие их шить и штопать, Зеленая рукоделием не занималась: она читала что-нибудь вслух. Одноклассницам это очень нравилось, а будущая актриса отрабатывала на этих слушателях свою дикцию и приобретала свою манеру. Ей это очень пригодилось, когда она решила – совершенно случайно – стать актрисой.

Однажды шла по улице и вдруг увидела объявление о приеме в театральную школу. Она прежде и не думала, что профессии актрисы надо учиться. Из любопытства пришла посмотреть, что это такое. Ее попросили прочесть стихотворение – она прочла «Выезд ямщика». На самом деле такого стихотворения у Ивана Никитина нет, а есть два – «Жена ямщика» («Жгуч мороз трескучий, на дворе темно…») и «Выезд троечника». Первое – это жалостливый рассказ о том, как ждет-пождет жена мужа, баюкая сына, а вместо него приводит лошадей сосед: в Москве помер ее муж, передал сыну вместо гостинца нательный крест, а сам, умирая, все имя жены повторял (она-то, грешным делом, думала, что и не любит он ее!). Второе стихотворение, если Рина Зеленая взялась читать именно его, это сложнейший монолог ямщика, который готовится к отъезду: сюда вплетены и его обращения к жене, и окрики на лошадей, и рассказ про барина, который вот уж на третьей женится – у сына отбил, а сын больно смирный, да невеста ветрогонка: за деньги идет, погубит и старшего барина, и молодого… В конце еще и окрик на прохожего: «Берегись, ты, мужик, глух, что ль?.. Берегися!» По тому, что было с Певцовым и Шатровой, перед которыми читали свои отрывки конкурсанты, можно понять, что Рина выбрала именно второе стихотворение: знаменитые актеры насмеялись до слез! Но жесткий конкурс (правда, по нынешним временам он довольно слаб: чуть больше четырех человек на месте) будущая актриса прошла и попала в театральную школу.

Дебют ее состоялся на фронте, в полевых условиях: в Гражданскую они выступали перед красноармейцами где-то под Царицыном. Студия эта, которая в биографиях Рины Зеленой зовется громко – Московским театральным училищем, – была при Свободном театре, и студийцы уже выходили на сцену в плановых спектаклях, правда, пока в качестве массовки. Однако, учитывая то, что студия была при театре, будущие актеры учились всему, что умели профессиональные актеры, знали назубок все их роли, соблюдали обычаи и суеверия, пользовались «профессиональными» словечками. В 1919 году мир получил то, что получил: Рина Зеленая вышла из стен студии готовой актрисой, которая готова была горы свернуть. Из наставлений старших собратьев по цеху больше всего ей нравились высказывания Карпова. Их два, и они оба как нельзя точно подходят к характеру самой Рины.

Первое:

– Актер не должен хлопотать мордой.

И второе:

– Если тебя убивают в четвертом акте, это не значит, что ты с первого акта должен ходить, как убитый.

В судьбу опять вмешалось начальство отца: Василия Ивановича перевели на работу в Одессу. Так и не ясно, чиновником какого ведомства он все-таки был. Однако стоит принять во внимание одно важное обстоятельство: получив от царской России множество государственных структур, большевики не разрушили только три из них – железную дорогу, почту (телеграф и телефон) и тюрьму. Опять же склоняюсь к тому, что, скорее всего, отец Рины был железнодорожным чиновником: тюремщиков и почтовиков везде хватало на местах, а вот железнодорожных управленцев могли по мере надобности перемещать с одной дороги на другую.

Отец уехал один и должен был вызвать семью, когда устроится. Вероятно, именно в Одессе его и дергали в ЧК, выясняя, не родственник ли он Зеленого, который насолил там нынешним властям.

Никакого вызова семья не дождалась. Но отправилась за мужем и отцом. Когда же мать и дочери прибыли в Одессу, оказалось, что Василий Иванович и не собирался их вызывать: он давно уже жил с другой женщиной, так что к приезду жены отнесся холодно. Кое-как нашли квартиру и поселились, не уезжать же назад!

Существует другой вариант: отец с новой женой опять куда-то уехал, а прежняя семья осталась в пустой комнате с голыми стенами, да еще и холодной, поскольку то ли топить было нечем, то ли не работало центральное отопление (по той же причине, что нечем топить).

Как бы то ни было, пришлось искать счастья в Одессе. Позже Рине Зеленой станет еще труднее доказывать свою непричастность к городскому голове: на всю жизнь и для всех она теперь станет актрисой из Одессы. А пока она ищет свою славу на подмостках южного театра. Таким театром оказался КРОТ.

Это был любительский театр. Расшифровывался он так: Конфрерия Рыцарей Острого Театра. Возглавлял эту группу химик Виктор Типот. Пройдет не так уж много времени, и этот любитель станет знаменитым режиссером, а еще и автором первых советских оперетт «Свадьба в Малиновке» и «Вольный ветер». А пока что в его театре работают такие же «химики». Они сами сочиняют, сами играют. Иногда это действительно замечательно – остро и талантливо, а главное, неожиданно. Екатерина Зеленая, одна из немногих профессиональных актрис, работает на полную катушку. За вечер ей приходилось переодеваться раз пять-шесть, потому что именно столько приходилось играть коротких ролей. В основном, это были миниатюры, а на первых порах, возможно, зрелище было чем-то схоже с агитбригадным жанром и «Синей блузой». Достаточно сказать, что Рина Зеленая в КРОТе числилась штатной певицей, а не драматической актрисой. С каким знанием дела она потом исполнит роль ресторанной певички в фильме «Дайте жалобную книгу!»: «Семнадцать лет, семнадцать весен…»

Да, ей приходилось нелегко: в ее задачу входило кормить маму и сестренку Зину. Правда, вскоре Зине тоже нашлось в театре место – ее приняли как балерину. Стало полегче, но все равно: театр был маленький, да и деньги со зрителя брались маленькие. Зато в худсовет входили такие известные потом люди, как поэтесса Вера Инбер (в основном, она сочиняла номера и миниатюры для Рины), архитектор Евгений Левинсон, будущий академик, создатель целой школы электрохимии Александр Фрумкин… Сама Зеленая как раз тогда, в КРОТе, перестала быть Екатериной, оставив себе звучное имя Рина и больше ничего.

Рассказывая об этом, биографы основываются на не очень внятных и шутливых объяснениях самой актрисы: слово «Екатерина» не поместилось на афишу. Это, конечно же, неправда! Как это так? «Зеленая» – поместилось, а «Екатерина» – нет… Скорее, дело в том, что Рины коснулись все веяния времени – помните, как она блестяще играет редакторшу журнала в «Двенадцати стульях» Леонида Гайдая? – изменять имя на более театральное было тогда в моде не только у актеров. Она тоже захотела чего-то более