Хранительница - Иса Белль

Начать думать об этом – не самая лучшая идея. Это провокация для мыслей, от которых я пытался отделаться. Если это было возможно.

– Воскресная месса по воскресеньям, а сегодня пятница. Зачем ты здесь?

Настала моя очередь чувствовать волнение по поводу того, что ей не понравится то, что она услышит. Только Эбигейл не дала мне знать, я же в свою очередь должен был рассказать ей, как страдал, не прикасаясь к ней.

Из-за того, что теперь мог себе позволить, но, привыкнув к обратному, боялся переусердствовать.

– Это из-за вечеринки? – прошептав, спросила она. – Думаешь, что не сможешь воспротивиться желанию избавиться от гостей?

Арабелла говорила с ней об этом?

То, что произойдёт на этих выходных, было здесь совершенно не при чём. Я видел много дерьма, поэтому ничего из того, что будет происходить там, не повергнет меня в шок.

Раньше я приходил в церковь, чтобы успокоиться. Вспомнить, что должен дождаться Ангела. Поговорить с мамой. Когда находился здесь, в голове становилось тише.

Однако сегодня что-то пошло не так.

И я знал, кто был причиной этого.

– Из-за тебя.

Эбигейл повернула голову в мою сторону и стала в упор смотреть на меня, дожидаясь объяснений, которых на самом деле я не хотел давать.

С нашего первого поцелуя не прошло и двадцати четырёх часов, а я уже думал о том, что, вероятно, не понравится ей. Она по понятным причинам сторонилась любого контакта с противоположным полом, поэтому я был сильно удивлён, что после вчерашнего она не стала сторониться меня, решив, что случившееся было ошибкой.

– Демоны нападают на меня, когда ты рядом.

Это проклятие! Чувство жажды не покидало меня, даже когда её не было поблизости.

Эбигейл начала обеспокоенно сжимать в кулаках ткань на бёдрах, получив мой ответ. Боялась, что я не справлюсь с ними?

Нет, пожалуйста. Этого никогда не случится.

– Почему… – Она запнулась, громко сглотнув. – Почему ты так решил?

– Потому что я хочу осквернить твои душу и тело всеми известными мне способами, – признание сорвалось с моего языка. – И это не даёт мне покоя.

Отлично, теперь Ангел знала.

Если она захочет сбежать от меня, я не стану препятствовать этому. Сейчас. Стоило подождать, когда она привыкнет ко мне. Поймёт, что я никогда не сделаю ничего против её воли.

– Постоянно?

– Без исключений.

– Получается, и сейчас?

Да.

Однако не произнёс этого вслух, боясь напугать её.

Я почувствовал, что она в церкви, ещё до того, как увидел.

Эта связь была необъяснима, но она была, и я ничего не мог с этим поделать. Не хотел, надеясь, что она тоже это чувствовала.

Была согласна.

И я не прогадал. Ангел оказалась не из пугливых.

– Что мешает тебе прислушаться к ним? – прошептала она следом.

Что мешает мне засунуть руку под её юбку прямо сейчас? Узнать, какой мягкой будет кожа на её бёдрах? Насколько жадной окажется её киска, поглощающая мои пальцы? Станет ли она покусывать свои губы, чтобы никто не услышал её всхлипов?

Ничего, полагаю.

Поэтому, резко схватив девушку за руку, крепко сжал её ладонь в своей и повёл в сторону. Она ни на секунду не протестовала. Даже не попыталась узнать, что я собираюсь сделать.

Мы бегом добрались до кабинки исповедальни, но когда я дёрнул за ручку, она оказалась закрыта. Дико недовольное рычание застряло у меня в горле, пока я не повернулся лицом к Эбигейл и мои глаза не столкнулись с целым рядом пустующих скамеек за её спиной. Девушка обернулась, чтобы увидеть то же, что и я, но я уже потащил её к ним.

Прости, мама.

И не смотри, пожалуйста.

Желание было слишком велико. Я сгорал от него, будто оказался в адском пламени. Скорее всего, в конце концов я побываю там, но только после того как сделаю то, что хочу.

Трахну Эбигейл в святилище.

В приходском зале не было никого, кроме нас.

Не знаю, расстроен я этим фактом или нет, но это явно должно успокоить девушку в моих руках.

Она обеспокоенно смотрела по сторонам, когда я уже подводил её к предпоследней скамье, словно догадывалась. Была в моей голове.

Жаждала того же.

– Что ты собираешься сделать?

– Прислушаться к демонам, Куколка.

Я подтолкнул её к нужному ряду, и мы дошли ровно до середины, пока Эбигейл не опустилась на скамейку, тяжело дыша и смотря перед собой. Она прижимала сумку к животу до тех пор, пока я не забрал её, чтобы использовать как наше укрытие.

– Волнуешься?

Эбигейл подавилась нервным смешком, взглянув на меня.

– А ты? Нет, потому что не впервые делаешь это здесь?

Я в принципе впервые делаю это, потому что…

Всегда хотел быть испорчен её руками. И чтобы она была испорчена только моими.

Поэтому, больше не теряя времени на сомнения Эбигейл по поводу меня, задрал подол её юбки, скользнул рукой под ткань и кинул сумку поверх её частично оголённых бедер. Мои пальцы сразу нашли её трусики, но не стали забираться под них, собираясь поиграть с ней – несмотря на то, что у нас было не так много времени, как хотелось бы.

Хотя, если исповедальня освободится, мы сможем переместиться в более укромное место, где нам никто не сможет помешать.

– Это? – переспросил, нащупав ткань, пропитанную желанием. Я мог поклясться, что слышал её запах. Он проник в мои ноздри, усиливая всё, что я и без того чувствовал. – Что именно? Разве так называется процесс, когда изголодавшийся мужчина пробует киску своей девушки?

Эбигейл опешила, но не исправила меня. Она была не против того, что мы уже начали, но я всё равно хотел услышать ответ на свой вопрос. Знать, что она согласна с тем, что я сказал.

– Это плохо, что я хочу сделать так, чтобы моя девушка почувствовала себя хорошо?

Мой большой палец осторожно надавил на клитор, дразня её.

– Н-нет, – заикаясь, ответила она.

Моя девочка.

– Значит, хорошо, да?

– Да, Деметрио.

Её светлые ресницы затрепетали, когда она стала ёрзать на месте, самостоятельно потираясь об меня, потому что я медлил. К слову, это убивало меня не меньше её, но как же было приятно видеть мучения Ангела. То, что она изнывала по моим прикосновениям.

Она кончила прошлой ночью после того, как я ушёл? И сделала это, вспоминая обо мне и нашем поцелуе?

– Господь велит нам быть честными со своими желаниями.

Мои пальцы медленно проникли под шов её трусиков, и я едва не застонал, узнав, как она