По залам Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина - Олег Дмитриевич Грознов

«Зимний пейзаж с птичьей западней» был в то время самой известной работой Брейгеля. Только в мастерской его старшего сына было создано порядка шестидесяти копий этого пейзажа. Каждая из них уступает художественному уровню оригинального полотна, но повторяет его композиционно. Брейгель Старший изобразил на картине вполне конкретный пейзаж. Вместе с тем, выбрав высокую точку обзора, он запечатлел в нем образ мироздания. Потому и кажется, что обширное пространство, развернувшееся перед глазами зрителя, тяготеет к необъятности.

Стиль Брейгеля Старшего уходит корнями в творчество Босха, художника конца XV – начала XVI века. Обоим живописцам была близка народная культура, с ее простой, но истовой верой, склонностью к сказочности и гротеску, а также насмешливостью, доходящей до грубости и срамных шуток. Оба мастера наполняли свои полотна символами, суть которых сводилась к нравственным и религиозным наставлениям и увещеваниям. Например, ловушка для птиц, помещенная Брейгелем на передний план его пейзажа, призвана напомнить зрителю о том, что сатана не дремлет и в любой момент готов поймать его душу в свои силки. Так же и катание на коньках – не просто забава, но и образ подстерегающей всякого грешника опасности: человек, утративший верный путь, ходит по тонкому льду. Впрочем, вполне вероятно, данные интерпретации вовсе не подразумевались художником, но были «вчитаны» в картину искусствоведами в XX веке.

К концу XVI столетия относится творчество двух крупных представителей маньеризма – Мартена де Воса и Ганса Вредемана де Вриса (Ханс Фредеман де Фрис). Де Вос был мастером исторического жанра, в то время как Вредеман де Врис создавал на своих полотнах смелые архитектурные фантазии. «Коронование Марии» Мартена де Воса отличается сложной, пестрой композицией, близкой к эстетике барокко. На картине Вредемана де Вриса «Соломон и царица Савская» изображен популярный библейский сюжет, однако художник использует его лишь как предлог для демонстрации фантастического архитектурного пейзажа, сплошь состоящего из сквозных галерей, лестниц, колоннад и башен.

Искусство Северного Возрождения внесло значительный вклад в развитие европейской художественной традиции, обогатив ее образный строй и существенно повлияв на техническую сторону творчества (распространение техники масляной живописи). К концу XVI века в Германии, Нидерландах, Франции, Испании готика почти полностью уступит место классической эстетике, что создаст фундамент для дальнейших творческих поисков, которые предстоит осуществлять таким мастерам XVII столетия, как Рубенс, Рембрандт и Веласкес, а также другим художникам, представляющим различные национальные школы живописи.

Часть 4

Искусство XVII века, барокко, классицизм

Раздел 1

Барокко в Италии

Как и любое художественное явление, барокко нельзя уместить в узкие рамки затверженных научных определений и кратких словарных статей. С одной стороны, мастера барокко продолжают развивать традиции искусства Возрождения, с другой – вслед за маньеристами отрицают основы ренессансной гармонии. Барокко пронизано духом Контрреформации. Произведения этого стиля призваны мощно воздействовать на зрителя, причем как на уровне эмоций, так и на уровне интеллектуальных построений. Там, где Ренессанс предполагал спокойное и вдумчивое созерцание, барокко ведет страстную проповедь. Там, где Ренессанс апеллировал к разуму, барокко утверждает непостижимость, иррациональность мира. Таковы постулаты католицизма, где вера всегда превосходит любые потуги рассудка («Верую, ибо абсурдно»[44]). Отсюда избыточность, пышность, свойственные новому стилю в его крайних проявлениях.

Барокко никогда не стоит на месте, оно все время движется, волнуется, вихрится. Текучие формы характерны для архитектурных шедевров Франческо Борромини. Чувственны, экспрессивны скульптуры его современника Джованни Лоренцо Бернини. Барокко часто обращается к иллюзии. Непревзойденными мастерами живописной иллюзии были художники Джованни Баттиста Гаулли и Андреа Поццо, усилиями которых своды церквей Иль-Джезу и Сант-Иньяцио были превращены в сияющие небеса с парящими среди облаков святыми и ангелами.

Огромное воздействие на становление искусства барокко оказало творчество великого художника Караваджо. Его живописные полотна отличала сила страсти, выраженная в мощных контрастах света и тени. (В России Караваджо представлен только одним полотном – «Лютнист», находящимся в Эрмитаже.) Последователи Караваджо заявили о себе как в Италии, так и за ее пределами, прежде всего в Испании, Голландии и Франции.

Среди них был талантливый художник из Генуи Бернардо Строцци. В юности он вступил в монашеский орден капуцинов, однако вскоре покинул обитель и, не желая возвращаться в монастырь, вынужден был бежать в Венецию. Еще в Генуе Строцци случилось познакомиться с караваджистами Симоном Вуэ и Орацио Джентилески, у которых он перенял некоторые черты живописного стиля Караваджо.

Одна из лучших картин Строцци, «Старая кокетка», может рассматриваться и как моральное увещевание, и как философское размышление на тему vanitas – «суета сует». Отсюда второе название полотна – «Аллегория бренности». Принадлежность картины Строцци была установлена только в XX веке, до этого ее приписывали в том числе испанскому художнику Диего Веласкесу. В одном из музеев Болоньи имеется похожее полотно, скорее всего, тоже написанное Строцци. До сих пор неясно, к какому периоду в творчестве мастера принадлежит картина из коллекции ГМИИ. Кто-то считает, что она была создана в Генуе, другие полагают, что в Венеции. В пользу второго варианта говорит некоторое сходство с известной работой Тициана «Венера перед зеркалом», в XVII столетии все еще находившейся в Венеции, где ее мог видеть Строцци.

Бернардо Строцци. «Старая кокетка». 1637 г.

В «Старой кокетке» художник изобразил пожилую женщину, прихорашивающуюся за туалетным столиком. Героиня глядит на себя в зеркало, которое поддерживает одна из служанок, в то время как другая служанка трудится над прической своей госпожи. Не без иронии художник нарядил одряхлевшую героиню картины в платье девушки. Старая кокетка обнажила костлявые плечи и морщинистую грудь, надела жемчужные сережки, вплела ленты в седые волосы – будто надеясь обратить время вспять и вернуть утраченную молодость. В тщетной попытке вновь сделать привлекательной свою увядшую плоть она оставила мысли о душе и боге. Вместо четок мы видим рядом с ней бусы, вместо святых образов – резное изображение гарпии, украшающее ручку серебряного кувшина. В руках женщина держит цветы (розу и флердоранж) – вечный символ скоротечности жизни.

Еще один живописец, испытавший влияние Караваджо, – Доменико Фетти. Какое-то время он также проживал в Венеции, однако имя художника прежде всего связано с городом Мантуя. Фетти работал при дворе властителя Мантуи герцога Фердинандо I Гонзага на протяжении почти десяти лет, за что и получил прозвище «Мантуанец». Скорее всего, именно в этот