По залам Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина - Олег Дмитриевич Грознов

знаменитый «северный реализм» – максимально точное воспроизведение облика человека и фактуры предметов – можно воспринимать как продолжение традиций готического натурализма, однако же продолжение, реализованное на новом витке развития общества и культуры. А именно – в то время, когда, как и в Италии, уже не одна только Церковь, но также и бюргеры – лишенные титулов и не имеющие богословского образования горожане – стали заказчиками произведений искусства.

XV век в живописи этого обширного региона представлен в Пушкинском музее произведениями немецких и нидерландских художников, таких как Иоганн Кёрбеке, Арт ван ден Босхе, Австрийский мастер и другие. Есть в собрании ГМИИ и работы круга Мартина Шонгауэра – одного из самых значительных мастеров немецкого искусства эпохи, предшествующей Дюреру. В частности, это фрагменты алтаря, включающие сцены Благовещения, Встречи Марии и Елизаветы и композицию с Христом, Марией Магдалиной и святым Варфоломеем.

В XV веке художники часто либо вовсе не подписывали своих работ, либо обходились вместо подписи монограммой (которую легко было подделать), поэтому отнести то или иное полотно к наследию конкретного живописца – непростая задача. Так, например, вызывает споры авторство картины «Несение креста», предположительно написанной Михелем Зиттовым в первой четверти XVI столетия.

Интересна судьба этого живописца. Зиттов родился в Ревеле (нынешний Таллин). Учился он в Брюгге у крупного старонидерландского мастера Ганса Мемлинга, а затем работал портретистом при испанском дворе. Судя по всему, он также совершал поездки в Англию и Данию, где создал портреты королей Генриха VII Тюдора и Кристиана II. В поздние годы Зиттов трудился для молодого императора Карла V Габсбурга, который, помимо прочего, властвовал над Испанией. Возможно, «Несение креста» Зиттов написал именно для этого властителя.

Подобно итальянским художникам, мастера Северного Возрождения не стремились к исторической точности, перенося на полотно сюжеты Священного Писания. Герои, изображенные ими, наряжены достаточно пестро – кто-то одет в стилизованные под древность хитоны и плащи, кто-то показан в костюмах или доспехах, относящихся к XV–XVI векам. Подобная «модернизация» старинных сюжетов имела целью приблизить события минувших дней ко времени создания картины, чтобы зритель воспринимал их как происходящие у него на глазах – здесь и сейчас. Поэтому в «Несении креста» Зиттов запечатлевает в образах мучителей Иисуса своих современников.

Мастер представляет на полотне торжественную процессию, идущую по дороге к Голгофе. Впереди – стражники с пиками и копьями, воздетыми кверху. Позади них музыкант, оглашающий окрестности трубными звуками. В центре полотна – Спаситель в зеленой ризе и терновом венце, поддерживающий крест. Его подгоняет страж, набрасывающийся на Христа, словно цепной пес. Замыкают процессию двое богато одетых мужчин на лошадях. Участники шествия показаны на фоне пейзажа. Мы видим за их спинами высокую гору, кое-где покрытую деревьями, и небо с плывущими по нему рваными облаками.

К ценнейшим экспонатам Музея относятся работы великого немецкого художника Лукаса Кранаха Старшего. Как и многие его собратья по искусству, живописец часто обращался к религиозным и мифологическим сюжетам. Кранах был придворным живописцем курфюрстов Саксонии, Фридриха Мудрого и его преемников. Как и его покровители, Кранах встал на сторону Реформации. Художник был дружен с Мартином Лютером, писал его портреты и даже сыграл определенную роль в личной жизни религиозного деятеля. После того, как будущая супруга Лютера, Катарина фон Бора, бежала из монастыря, Кранах предоставил ей место в своем доме. Позже художник и его жена выступили в качестве свидетелей на свадьбе Лютера и Катарины.

Будучи придворным художником, Кранах часто получал заказы на создание изысканно-эротических образов на сюжеты античной мифологии. К ним относится шедевр из коллекции Эрмитажа «Венера и Амур», а также работа из собрания ГМИИ «Плоды ревности (Серебряный век)». Кранах неоднократно обращался к теме Золотого и Серебряного веков. Представление об этих мифических эпохах он почерпнул в творчестве гуманистов, которые в свою очередь ориентировались на античную литературу. Упомянем в связи с этим поэму «Труды и дни» древнегреческого поэта Гесиода и «Метаморфозы» Овидия. В творении Гесиода сказано о пяти веках человеческой истории: золотом, серебряном, бронзовом, веке героев и железном веке. Золотой век – время благоденствия. А вот Серебряный век отмечен порчей нравов, борьбой людей друг с другом и отпадением их от бога.

В «Плодах ревности» Кранах выступает как моралист, предостерегающий человека от нравственной деградации. На полотне художник изображает борьбу мужчин за обладание женщиной, разоблачая, таким образом, животную природу человека. Лица мужчин искажены злобой и похотью; среди них можно узнать сатира – его присутствие на картине еще больше усиливает звучание звериной темы или же темы вырождения человека. Вместе с тем избранный художником сюжет позволяет ему запечатлеть сразу множество обнаженных мужских и женских тел. Изображая нагое тело, Кранах, с одной стороны, демонстрирует свое мастерство художника и рисовальщика, с другой – удовлетворяет тот значительный интерес к эротике, что был характерен для эпохи Возрождения как к югу, так и к северу от Альп.

Персонажи «Серебряного века» занимают первый план картины. Человеческие фигуры изображены в различных положениях. На земле лежит мертвое тело. Кранах дает его в ракурсе, то есть в резком перспективном сокращении, тем самым подчеркивая, до какой степени он усвоил науку о перспективе, разработанную итальянцами и усовершенствованную его современником Дюрером. Персонажей картины окружает лесной пейзаж. Поверх густых зеленых кустов виден широкий простор: скала, уступами поднимающаяся к небу, низина и город, отмеченный шпилями собора, а также далекая горная гряда небесно-синего цвета.

На стыке придворной эротики и религиозной живописи находится картина Кранаха «Адам и Ева», или «Грехопадение». Художник изображает прародителей человечества под сенью Древа познания добра и зла. Они стоят, прижавшись друг к другу, готовые вкусить запретный плод. Адам как будто пребывает в нерешительности, он не дерзает ослушаться бога. Однако взгляды и речи Евы, нежно обнявшей его за шею, столь соблазнительны, столь вкрадчивы…

Над головами Адама и Евы изображен змий-искуситель, обившийся кольцами вокруг ветки. Рядом, на земле, расположились звери Эдемского сада – олени и лев, а также кролики и куропатки. Мирному житию хищников и травоядных осталось длиться недолго, потому лев зловеще затаился под кустом, в любую минуту готовый превратиться в свирепеого лесного охотника.

Фигура Адама трактована нейтрально, она явно не вызывает особого интереса художника. А вот нагота Евы кажется чувственной и манящей. Характерное для итальянцев следование анатомии не было незыблемым правилом для художников Северного Возрождения. Они изображали человека порой достаточно схематично – в этом сказывалась уже неоднократно отмеченная нами готическая традиция. Однако, даже условно воспроизводя очертания тела Евы, Кранах при помощи виртуозного владения