По залам Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина - Олег Дмитриевич Грознов

Он завернут в белую плащаницу. Вокруг него – римские воины в красных накидках. Как и на картине Рафаэля на тот же сюжет (1502 г.), они изображены бодрствующими. В ужасе перед чудом Воскресения, солдаты разбегаются в разные стороны. В позе Спасителя и в положении фигур воинов заметен диагональный наклон, придающий композиции особую подвижность. Чудо Воскресения трактовано Веронезе как удар молнии. Не случайно красные плащи воинов колышутся, словно языки пламени. Подобная экспрессия приближает это произведение Ренессанса к принципам еще только зарождающегося стиля барокко.

Паоло Веронезе. «Воскресение Христа». 1580-е годы

Далеко не все специалисты согласны, что «Воскресение Христа» принадлежит кисти Веронезе. Можно предположить, что работа создана в мастерской художника его учениками. Однако вполне вероятно, что и сам мастер приложил руку к ее исполнению.

Еще одна картина Веронезе в коллекции Музея, «Отдых святого семейства на пути в Египет», так же, как и «Воскресение Христа», относится к числу поздних произведений художника. Однако вновь среди специалистов нет уверенности в авторстве Веронезе. Вполне возможно, картина создана кем-то из его современников или учеников.

Сюжет произведения позаимствован из Евангелия от Матфея (а также Евангелия псевдо-Матфея – апокрифа, весьма распространенного в те годы). В Писании сказано, что, спасаясь от преследований царя Ирода, Святое семейство бежало в Египет. Там оно пребывало до смерти Ирода, после чего вернулось в Иудею и поселилось в Назарете.

Полотно Веронезе имеет вертикальный формат. Фигуры Богоматери, Младенца Христа и Иосифа Обручника написаны на фоне пейзажа. Богоматерь с Христом на коленях помещены в нижний левый угол картины. Художник изобразил их вблизи пальмового дерева: как мы помним, ветвь пальмы – символ мученичества. На Деве Марии одеяние бледно-розового цвета, сверху на него накинут синий мафорий. Иосиф облачен в темно-серый хитон. Он сидит в тени, повернувшись спиной к зрителю. Благодаря этому наше внимание целиком направлено на Богоматерь и Младенца. Над Девой парит ангел, он наклоняет ветви пальмы, дабы Мария могла сорвать с них плоды. Из-за спины Марии выглядывает ослик. В правом углу картины виден краешек неба. Голубой цвет небосвода эффектно соотносится с розовым атласом одежд Богоматери.

Композиционно и колористически «Отдыху на пути в Египет» близка другая картина Веронезе из коллекции ГМИИ – «Аполлон и Марсий»[38]. С сюжетом, легшим в основу полотна, мы встретимся на страницах этой книги еще не раз. Он был чрезвычайно популярен в искусстве Позднего Возрождения и в последующую эпоху. Художники позаимствовали его из греческой мифологии (в обработке римского поэта Овидия). С сюжетом мифа также связана знаменитая скульптурная группа «Афина и Марсий», созданная древнегреческим ваятелем Мироном. Слепки фигур Афины и Марсия находятся в Олимпийском зале.

Но обратимся к самому мифу: однажды Афина изобрела музыкальный инструмент – авлос (двойную флейту). Наслаждаясь его нежным звучанием, богиня взглянула на свое отражение в воде и пришла в ужас от того, как сильно игра на авлосе исказила черты ее лица. Более всего красавицу разозлил вид ее надутых щек. Богиня выбросила инструмент в траву, где его, к своей радости (и на беду себе), подобрал сатир Марсий. Именно эту сцену запечатлел в бронзе Мирон.

Марсий принялся изучать искусство игры на флейте и достиг в нем небывалой высоты. Возгордившись собой, сатир вызвал на состязание Аполлона, чьим инструментом была кифара. Итог состязания оказался предопределен с самого начала – победа досталась божеству, а Марсий в наказание был привязан к дереву и заживо освежеван. – Аполлон собственноручно содрал с него кожу. Так бог красоты и порядка явил миру свою первобытную жестокую сущность.

Как мы указывали, искусство второй половины XVI века отразило ряд кризисных явлений европейской истории. Этим объясняется интерес художников того времени к темам страдания и смерти. Обе темы получат еще более драматичное и болезненное воплощение в искусстве барокко.

«Аполлон и Марсий» – философское произведение. Об этом, в частности, свидетельствует его композиция. Главные герои картины отодвинуты к краю полотна, при этом значительная часть холста отдана во власть пейзажа, населенного музами, бродящими среди холмов и деревьев. Прекрасные девы, как сама бесстрастная природа, равнодушны к страданиям плоти.

Опрокинутый вверх ногами Марсий и склонившийся над ним Аполлон с лезвием в руке очертаниями напоминают остроугольный осколок, вонзившийся в землю. Эта дисгармоничная фигура, воплощающая борьбу и мучение, резко контрастирует с идиллическим пейзажем. Перемещая взгляд вправо от сцены истязания, где живописные массы сгущены и как будто плотно прижаты друг к другу, мы словно перестаем слышать предсмертные стоны Марсия – тонущие где-то вдали – и погружаемся в тихое журчание безмятежного летнего полдня.

В области колорита Веронезе также прибег к контрасту. Розовый атласный плащ Аполлона, наброшенный поверх золотисто-желтой туники, и кроваво-красная изнанка содранной кожи несчастного Марсия противопоставлены живописцем светлой голубизне небосвода, кое-где разбеленного прозрачными облаками.

Немалый вклад в прославление венецианской школы внес художник Парис Бордоне. Ученик Тициана, Бордоне писал картины при дворе Франциска I, короля Франции, а также работал в Аугсбурге над украшением резиденции богатейших немецких банкиров Фуггеров. В Музее хранятся две работы живописца – лиричное «Святое собеседование», где христианские святые больше напоминают пастухов Аркадии, и масштабное «Явление Сивиллы императору Августу».

«Явление Сивиллы» приковывает внимание посетителей Музея и своими размерами, и той огромной тщательностью, с которой художник создал внутри полотна иллюзию пространства, заполненного античными зданиями. На первый взгляд архитектура занимает в произведении место сюжета, становится главным героем картины, тогда как маленькие человеческие фигурки служат лишь стаффажем[39]. Иллюзия настолько совершенна, что, кажется, можно переступить через нижнюю раму и оказаться среди римских дворцов и храмов. В то же время не приходится сомневаться, что перед нами не научная реконструкция, но смелая архитектурная фантазия – скорее мечта о былом Риме, нежели сам Рим. Художник с большой любовью создает образы древних построек, украшает их колоннами всех ордеров (от тосканского до композитного), а также рельефами, балюстрадой, арками, портиками и рустом, а на заднем плане пишет высокую колонну (наподобие Траяновой) и египетский обелиск.

Парис Бордоне. «Явление Сивиллы императору Августу». 1550-е годы

Однако картина Бордоне не сводится только к изображению архитектурных построек. В центре полотна помещены основные персонажи произведения – коленопреклоненный император Август и пророчица, Тибуртинская сивилла, указывающая рукой на небо. У них над головами парит на облаке Дева Мария с Младенцем Христом. Божественное явление обрамлено сиянием двух радуг.

История о Тибуртинской сивилле взята художником из «Золотой легенды» – средневекового сборника рассказов о святых.