Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев

…В начале девяностых у вигов появился еще один лидер, молодой и энергичный Чарльз Грей. Считается, что в его честь назвали один из самых популярных сортов чая, Earl Grey. Соотечественники, впрочем, помнят его как человека, в премьерство которого в 1832 году была принята знаменитая парламентская реформа.

За реформу Грей выступал с того дня, как попал в парламент, в 22 года, в 1786-м. Грей ярый критик политики Питта, что неудивительно, ведь он – сподвижник Фокса. Однако Питт, как мы уже знаем, тоже приверженец реформы парламента, более того, он сам не раз признавался, что реформа – важнейшая его цель. Попытка Питта принять очень «мягкий» законопроект успеха не имела, и инициативу взял на себя Грей. Только Грей делал еще и много всего другого. Он выступал и против дискриминации прав по религиозному признаку, и создал общество «Друзей народа», одно название которого уже настораживало.

30 апреля 1792 года Грей в палате общин предложил немедленно включить в повестку следующей сессии законопроект о парламентской реформе. С Казначейской скамьи поднялся Питт.

«Моей целью всегда было, и сейчас это особенно важно, сохранять постоянство в том, чем мы наслаждаемся по сей день, а не устранять существующие обиды… Когда-то я думал, и думаю до сих пор, что если бы можно было найти какой-то способ, с помощью которого народ получил бы дополнительную гарантию для упрочения тех благ, которыми он и сейчас пользуется, это стало бы улучшением конституции нашей страны. Вот что было моей целью. Идти дальше я никогда не хотел.

Если бы это можно было приобрести без риска потерять то, что мы имеем, то эксперимент был бы вполне разумным. Я говорю так вовсе не потому, что считаю, будто в стране существует какое-то недовольство».

Историки считают, что словами про «недовольство» Питт полностью себя выдал. Знал и боялся. Вывод следовал очевидный.

«Из-за неосторожных действий может быть потеряно все».

Питт «закрыл» вопрос о реформе, причем – на долгие годы. 25 мая Грей обрушился на премьера с разгромной речью. Очень убедительной, ведь Грей постоянно цитировал в ней самого Питта. Доказывал, что премьер не держит слова, что он всегда вводил в заблуждение и народ, и парламент. Питт спокойно парировал. Разве он когда-нибудь говорил о введении всеобщего избирательного права? Разве многие клубы и господин Пейн не к этому призывают? Разве они не хотят и чего-то большего?

Дандас, выступивший вслед за Питтом, высказался более резко. Он уже прямо называл виновников нынешних действий правительства. И парламент действия одобрил. Далее последует еще целая цепь мер, которые вполне можно назвать реакционными. О некоторых из них мы еще поговорим, сейчас самое время сказать о другом.

Питта справедливо упрекают в том, что он упустил шанс провести умеренные реформы в период с 1787 по 1790 год. Он вполне мог это сделать, что снизило бы и уровень недовольства, и остроту противостояния между политическими партиями. Но Питт не был провидцем. Он – прагматик. Отвечать на вызовы времени он умел. Предугадывать, играть на опережение – нет.

Стоит согласиться с прекрасным английским историком, профессором Кембриджа Джоном Холландом Роузом: «Для своего ремесла Питт не обладал высочайшим чутьем… Его нельзя поставить в один ряд с гигантами его эпохи, Наполеоном или Штайном. Эти люди не только смело боролись с элементами беспорядков или нелояльности, но и мудрым законодательством встраивали их в систему».

Нельзя не признать, что слабостью Питта была и его чрезмерная английскость. Он лишь раз выезжал за пределы страны, причем на очень короткий срок, Питт практически не знал другой мир. Относительно мира, в котором он жил, у Питта имелись свои представления, менять которые он не желал. Он, например, считал, что англичане всегда будут сохранять лояльность. Потом решил, что они обязаны это делать. Питт полагал, что налоговых послаблений вполне достаточно для того, чтобы народ не претендовал на большее. Начнется война – и его главной заботой станет безопасность страны. Для ее укрепления он сделает все, в том числе и то, без чего вполне можно было обойтись. Но не будем забывать и о том, что распознать в происходящем в Париже «торжество демократии» было крайне сложно, если вообще возможно. Страшно… Они все имели неотъемлемое право. Бояться.

…В те времена разведывательной деятельностью в Англии занимались три департамента. Министерство иностранных дел, министерство внутренних дел и Адмиралтейство. Каждое учреждение руководило собственной разведывательной сетью. Координация и обмен информацией оставляли желать лучшего, но общее между ними то, что еще до начала Французской революции, в середине восьмидесятых годов, все разведструктуры активизировали свою деятельность, а расходы на них существенно возросли.

Так, в МИДе ежегодные расходы на разведку до 1786 года оставляли 25 тысяч фунтов стерлингов. В 1787-м – уже 98 тысяч, а год спустя – больше 200. Деньги в основном тратились на подкуп более-менее важных лиц за рубежом. Информация сильно различалась по качеству.

В Адмиралтействе разведданные в основном получали от наблюдений небольших военных скоростных кораблей – фрегатов и канонерок. Однако в портовых городах той же Франции, Тулоне, Бресте, имелись и «свои люди». Считается, что обширной сетью, разбросанной по всей Европе, из Роттердама руководила некая Маргарет Уолтерс. Кроме того, в случае необходимости Адмиралтейство посылало доверенных офицеров с «секретными миссиями».

Главная фигура в британской разведке – Эван Непин, бывший морской офицер. Совсем не благородного происхождения, сын хозяина гостиницы из Корнуолла, Непин сделает впечатляющую карьеру и даже станет губернатором Бомбея. Увлеченный ботаник, организовавший несколько экспедиций по изучению флоры в разных уголках земного шара. И – отличный организатор, которого высоко ценили и Питт, и король Георг III. Непин, будучи заместителем министра внутренних дел, контролировал «секретный фонд», из которого выделялись средства агентам. Иногда – весьма значительные, в зависимости от важности информации. Сам Непин не знал французского языка, и у него был штат помощников, готовящих доклады.

Питт, Гренвилл и Дандас часто общались с Непином. Они, несомненно, были людьми информированными. Куда более информированными, чем, скажем, тот же Питт Старший. Однако, в отличие от графа Чатэма, они совершенно не имели опыта руководства страной в военное время. Когда война в Европе уже будет в разгаре, они еще долго будут предпочитать политические решения военным.

…20 апреля 1792 года Франция объявила войну Австрии. Дату традиционно считают началом революционных войн. Дальше все будет развиваться достаточно быстро, но Питт не спешил. Более того, значительную часть лета 1792 года он вообще провел почти в праздности. Либо в Холвуде, где жил как сельский джентльмен, либо в замке Уолмер на