Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев

берегу моря, куда он приехал по приглашению Георга III. Отношения между королем и премьером заметно улучшились после того, как Питт решительно выступил против обсуждения избирательной реформы.

Только монарх сильно переживал по поводу происходящих во Франции событий, а Питт пока нет. Ему, конечно, передавали «страшные истории», которыми делились прибывавшие в Англию эмигранты, но произвели ли они на него впечатление, мы не знаем. О том, как Питт провел лето 1792 года, нам известно крайне мало, даже писем практически нет. Неплохо отдохнул перед бурей.

Пришел самый тревожный в истории месяц, август, и буря наконец грянула. 10 августа 1792 года парижане штурмом взяли дворец Тюильри и свергли монархию. В начале сентября по Франции прокатилась волна так называемых сентябрьских убийств. Беспрецедентных по жестокости расправ над «подозрительными».

Георг III пришел в ужас, Питт с Гренвиллом по-прежнему сдержанны. Что нужно для того, чтобы лишить душевного равновесия и их? Наверное, очередная цепь событий.

20 сентября французские революционные войска одержали победу над объединенными силами пруссаков, австрийцев и роялистов под командованием герцога Брауншвейгского в битве при Вальми. Ни о каком «сокрушительном успехе» речь не шла, но сам факт победы вызвал во Франции взрыв энтузиазма. Вот чего Питт, и не только он, не могли оценить очень долго. Мощный потенциал революционного энтузиазма. Скоро Европа будет сражаться не с армией, а с целой нацией с оружием в руках. Непривычно? Это новый мир, только не все еще поняли.

Во Франции – республика, власть – у революционного Конвента. 19 ноября Конвент принимает декрет о помощи всем народам, «желающим свергнуть тиранов». Прямая угроза? Питт ограничивается тем, что соглашается на «усиление военных приготовлений». Ничего экстраординарного.

Кто ищет – находит. Невинное хобби Людовика XVI, увлечение слесарным делом, привело к трагическим последствиям. Тоже в ноябре 1792 года в кабинете короля обнаружили сделанный им тайный сейф, а в нем – документы, компрометирующие Людовика. Король был арестован и препровожден в крепость Тампль. В декабре начинается суд.

Что делают в первый месяц зимы Питт и Гренвилл? Всеми силами стремятся избежать войны. Они проводят встречи, большинство из них – тайные. И с французским послом де Шовеленом, отправленным в Лондон как раз в 1792 году, и с дипломатом Югом-Бернаром Маре, будущим министром иностранных дел Наполеона. Маре производит на Питта самое благоприятное впечатление, он с удовольствием с ним общается.

Однако и полномочия у французских дипломатов какие-то неопределенные, и никаких гарантий дать они не могут. Питту нужны гарантии по вопросу о статусе Нидерландов и судоходства в районе реки Шельда, французы хотят признания революционного правительства. Какие гарантии в Нидерландах?! Армия генерала Дюмурье уже готова «освобождать» новые территория. Правила судоходства? Пусть все плавают как хотят и где хотят!

…21 января 1793 года Людовика XVI казнили на гильотине. Спустя десять дней Дантон произнес знаменитую речь в Конвенте, про вызов, про «перчатку, которой стала голова тирана». 1 февраля 1793 года Франция объявила войну Англии.

Питт, назвавший казнь Людовика «гнусным и зверским деянием», за королевскую французскую семью воевать никогда не стал бы. За уничтожение «революционной заразы» – тоже. Однако он уже все понял и наконец высказался в палате общин вполне определенно:

«Они (французы. – М. К.) объяснили, какую свободу они хотят дать каждой нации, и что если эту свободу не принять добровольно, они заставят сделать это. Они будут использовать любую возможность, чтобы разрушить все институты, наиболее почитаемые в каждой стране… Мы видим, что Франция растоптала ногами все законы, человеческие и божественные. Она, наконец, призналась в самых ненасытных амбициях и величайшем презрении к правам наций, которые все независимые государства до сих пор свято соблюдали…»

Питт очень не хотел войны, но теперь он ее начнет. Французские революционеры стали представлять опасность для безопасности и национальных интересов Британии. Единственное, что могло заставить Питта воевать. Французы запустили цепь событий и в итоге получили самого непримиримого врага.

Глава вторая. 1793 год

Вскоре после начала Французской революции Георг III сократил общение со старшим сыном, наследником престола принцем Уэльским, до минимума. Принц, вместе со своим другом Фоксом, слишком горячо приветствовал то, что у короля вызывало гнев. Правда, казнь Людовика XVI осудили и Фокс, и принц, но слишком уж много всего было сказано раньше.

Привязанность же к другому сыну, Фредерику, герцогу Йоркскому, напротив, крепла день ото дня. При любом удобном случае Георг теперь вспоминал, что его сын успел поучиться военному искусству у самого Фридриха Великого. Чему Фредерик мог научиться в 16 лет за довольно короткое пребывание в Пруссии? Георг таким вопросом не задавался. Чины, в том числе генеральские, Фредерик исправно получал и в мирное время. В общем, к началу войны у Британии был как минимум один кандидат на высокий командный пост. Он его и займет, что многое говорит о подходе.

Не военная нация… Еще раз убедимся в справедливости этого утверждения. В 1794 году Питт скажет: «Я крайне не доверяю любым своим идеям на военные темы». Самокритично, трезво. Он никогда не видел поле боя, его знания об армии крайне поверхностны, беседы с генералами до поры до времени его абсолютно не интересовали. Флот? Здесь скорее можно говорить об энтузиазме. Его вполне хватило для того, чтобы британский Королевский флот был лучшим в мире.

Но война… Особое искусство. Методичность и целеустремленность помогут Питту постичь многое, однако начало войны стало серьезным испытанием. Проблемы, сложности… Преодолевать их нужно быстро.

Экономическая ситуация заметно ухудшилась. Всего год назад Питт с большим оптимизмом смотрел в будущее и говорил о грядущем процветании. В 1793 году резко увеличилось число банкротств, государственные акции потеряли 25 % стоимости. Питт немедленно отреагировал преднамеренным увеличением денежной массы. Это поможет.

В марте 1793 года он представил первый бюджет военного времени. Некоторые временные налоги стали постоянными, военные расходы резко увеличились. Впрочем, от своей любимой затеи, Амортизационного фонда, Питт не отказался. 1 миллион фунтов перевели. Как выразился Питт: «…Мы не должны пренебрегать интересами и нас самих, и наших потомков». Питт все еще верил в то, что конфликт будет недолгим, и даже не представлял, каких денежных затрат потребует его продолжение.

Вторая огромная сложность. Питт войдет в историю как мастер создания коалиций, но весной 1793 года он еще плохо представлял, как объединять страны, мотивы действий которых сильно различаются. Французы-то легко добавляли в список «врагов» страну за страной, а у их противников имелись и собственные интересы. Англию прежде всего волновали Нидерланды, а Австрию, Пруссию и Россию – Польша. Питт со временем научится «учитывать тонкости», не забывая об