Кавалеры ордена «Победа» - Валентин Александрович Рунов

рассечению и уничтожению по частям. Этот вывод подтверждается практикой решения задач войсками под руководством Конева при освобождении Калинина и Харькова. Войсками фронтов, которые он возглавлял, а также совместно с соседними объединениями было окружено в Корсунь-Шевченковской операции более 10, в районе Броды (Львовско-Сандомирская операция) – 8 вражеских дивизий, южнее Рютцена (Висло-Одерская операция) – 20-тысячный, в Глогау – 18-тысячный, в Бреслау – 40-тысячный гарнизоны противника, в районе Оппельна – до 5 его дивизий, в Берлине и южнее фашистской столицы – 500-тысячная, а в районе Праги – 900-тысячная группировки.

Не без основания считал маршал Конев в тех условиях окружение противника с последующим его разгромом высшей формой оперативного искусства. Сохранилась, кстати, рукопись его послевоенного труда «Окружение» (по опыту Великой Отечественной войны), где он весьма убедительно обосновывает отмеченный выход. Вместе с тем в ряде случаев, исходя из конкретных условий обстановки, по его решению наносились рассекающие удары на широком фронте, давая также значительный эффект. «Захват важного плацдарма у Кременчуга, юго-западнее Полтавы, стал возможен, – справедливо считает английский историк Лиддел Гарт, – благодаря решению Конева форсировать Днепр в нескольких местах. Результативность этого преднамеренного рассредоточения усилий возросла благодаря тому, что форсирование осуществлялось под прикрытием тумана». Почти аналогично решались задачи в Уманско-Ботошанской операции.

Имея богатый опыт руководства крупными оперативными объединениями, Иван Степанович умело применял его при разработке наиболее эффективных приемов использования крупных масс войск в операции. «Он очень тонко чувствовал обстановку, – отмечает один из соратников маршала генерал армии А.С. Жадов. – На основе ее уяснения и всестороннего анализа безошибочно определял, какая армия, какую задачу сможет выполнить наилучшим образом. При подготовке операций Иван Степанович проявлял, кроме того, большое умение выбирать время начала наступления». В результате войска под его руководством достигали успеха даже в условиях относительного равенства в силах и средствах с противником, как это было в Калининской, Уманско-Ботошанской и Кировоградской наступательных операциях.

В почерке Конева просматривается явное стремление массировать силы и средства на избранных направлениях главных ударов, уделяя первостепенное внимание организации огневого поражения врага привлечением большей части артиллерии, сосредоточением авиации, огня танков и самоходно-артиллерийских установок, а также их ударных возможностей там, где решался исход операции или отдельного ее этапа. «Лучше сразу обрушить на противника огонь всей артиллерии, ошеломить его, хоть ненадолго парализовать, – требовал Конев, организуя боевые действия по освобождению Калинина в декабре 1941 года, – чем размазывать огонь артиллерии по времени и платить за это ценой многих солдатских жизней».

Как свидетельствует статистика, степень массирования средств огневого поражения на участках прорыва по решению, принимаемому И.С. Коневым, была всегда высокой: не менее 85–90 процентов. Характерно также, что в Львовско-Сандомирской и Берлинской операциях до 60 процентов имевшейся артиллерии, в том числе и крупных калибров, передавалось в дивизионные и полковые артиллерийские группы. Этим создавались наилучшие условия для достижения единства огня и удара наступавших войск с учетом конкретных условий обстановки: соединения форсировали водные преграды, вели бои в лесных массивах и населенных пунктах. С подходом же войск к горным массивам, как это было в Восточных Карпатах, широко применялся огонь по строго ограниченному количеству районов расположения наиболее важных вражеских целей, за счет чего опять-таки решалась задача массирования огня.

Конев удачно сочетал умение правильно определять кризисные ситуации в боевой обстановке с настойчивостью в достижении поставленных целей. Это бесценное качество военачальника позволяло ему во многих операциях Великой Отечественной войны в трудных условиях склонять чашу весов в свою пользу. Так, приняв, вне сомнения, целесообразное решение на обход Львова, Иван Степанович принял все возможные меры для его реализации. «Твердая рука и железная целеустремленность маршала, – отмечает генерал В.С. Архипов, – который вопреки сиюминутным соображениям буквально вытащил нашу 3-ю гвардейскую танковую дивизию из-под города на оперативный простор и добился того, что первоначальный план был выполнен, сыграли решающую роль в расчленении противостоящей группировки противника, в освобождении центра Западной Украины от фашистских захватчиков с наименьшими потерями».

Другой пример относится к августу 1944 года, когда неоднократно возникала, казалось бы, настолько сложная обстановка, что требовался немедленный ввод в сражения фронтового резерва – 5-й гвардейской армии, однако Конев настойчиво отклонял все предложения и просьбы ввести эту армию в дело до подхода к Висле. И необходимо признать, что эта непреклонность сыграла свою положительную роль. Иван Степанович ввел в сражение 5-ю гвардейскую армию в самый критический момент борьбы за Сандомирский плацдарм, когда советские войска, сосредоточенные за Вислой, подверглись контрудару группировки противника в составе четырнадцати дивизий, в том числе шести танковых и моторизованных. Представляется, что если бы армия была введена в сражение до подхода к реке, то вряд ли поредевшим в боях соединениям фронта удалось бы сохранить этот важный плацдарм.

Маршалу Коневу была присуща решительность в действиях. Он умел в необходимых случаях пойти на риск для достижения победы. В той же Львовско-Сандомирской операции две танковые армии по его приказу были введены в сражение по шестикилометровому коридору в тот момент, когда фашистское командование организовало контрудары на флангах прорыва советских войск, чтобы ликвидировать образовавшуюся брешь. Конечно, Иван Степанович принял рискованное решение, необычное для боевой практики. Но риск этот был обоснованный, точнее, обеспеченный принятыми мерами по отражению контрудара врага. В итоге прорыв крупных масс танков в оперативную глубину обороны противника фактически предопределил исход сражения. Советские войска взломали вражескую оборону. И в этом немалая заслуга командующего войсками 1-го Украинского фронта, сумевшего принять и провести в жизнь столь оригинальное и, пожалуй, единственное в своем роде за годы войны решение ввести через узкую горловину более тысячи танков при одновременном отражении на флангах контратак противника.

Говоря о решительности действий И.С. Конева, следует особо выделить то, что она всегда обеспечивалась огромной организаторской работой, проводимой им в войсках, в первую очередь в интересах взаимодействия привлекаемых сил и средств. В этом отношении внимания заслуживает опыт опять-таки Львовско-Сандомирской операции, в ходе которой было блестяще осуществлено единство действий двух ударных группировок, удаленных друг от друга более чем на семьдесят километров.

…В 20-х числах июня 1944 года Конев, недавно назначенный командующим 1-м Украинским фронтом, был вызван в Москву. Встреча с Верховным состоялась 23 июня в Кремле. Здесь же, в кабинете Сталина, находились члены ГКО, Политбюро ВКП(б), представители Ставки и Генштаба.

Конев доложил замысел операции, указав на карте, как войска фронта двумя мощными ударами на львовском и рава-русском направлениях должны рассечь группу гитлеровских армий «Северная Украина», окружить и уничтожить врага в районе Броды.

– А почему два удара? – зажигая трубку и разгоняя рукой сизый дымок, спросил Сталин. – Может быть, два удара