Василий Чуйков - Николай Александрович Карташов

на СССР – это нападение должно произойти в июне или, самое позднее, в июле. Безусловно, такого рода информация немедленно направлялась в Москву. Другое дело, как к ней там относились. Ведь до последнего дня Сталин не хотел верить подобным сообщениям, считая, что Германия не объявит войну Советскому Союзу.

Между тем 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война. В числе первых встретили врага бойцы 4-й армии, которой еще полгода назад командовал Чуйков. Особенно героически сражался гарнизон Брестской крепости, проявивший небывалое мужество и жертвенность. Что чувствовал тогда сам Василий Иванович – читаем в его мемуарах:

Мне было тяжело в те дни в Китае, сердцем я находился дома, со своими товарищами, которые отстаивали Родину, но задачу свою я еще не выполнил. Известие, полученное в далеком Чунцине, о нападении гитлеровской Германии на нашу страну не явилось неожиданным для нас. О возможности такого нападения в ближайшие месяцы мы сами информировали Москву. Однако начавшаяся война тяжело отразилась на всех нас. Условия и обстановка, в которых мы продолжали работать, намного усложнились. Наши первые неудачи на Западном фронте вызвали радость у тех, кто всегда относился недоброжелательно к нашему присутствию в Китае. Несмотря на выражение сочувствия СССР, подвергшемуся агрессии германского фашизма, в официальной прессе и заявлениях ответственных правительственных деятелей, многие из китайских руководителей в частных беседах откровенно злорадствовали.

С момента нападения на Советский Союз гитлеровской Германии мы все почувствовали особо возросшую ответственность за точность информации, передаваемой в Москву, о положении на Дальнем Востоке. Непроверенные, тем более ошибочные информационные данные исключались, но не так просто было получить интересующие нас сведения и ручаться за их точность. Ведь Япония, где разрабатывались планы дальнейшей агрессии, находилась от нас за сотни и сотни километров. А между тем нам требовалось точно знать, чтобы предупредить Центр, куда же японцы бросят свои крупные ударные силы флота и авиации, которые у них находились наготове, а также армейские соединения, не пущенные в ход в Китае.

Второй фронт на востоке мог возникнуть для нас в то критическое время, когда на западе мы несли тяжелые потери и отступали. Теперь, когда многие документы преданы гласности, известно, что 24 июня 1941 г. министр иностранных дел Германии Риббентроп советовал японскому послу в Берлине Осима «не упускать из виду русский вопрос и использовать этот год для того, чтобы энергично атаковать противника и совместными действиями окончательно вывести его из войны.

Сообщения с Родины, к сожалению, не обнадеживали. Китайские газеты писали о тяжелых боях, которые вела Красная армия с немецкими полчищами. Больно было читать о том, что советские войска оставили Киев, Смоленск… Враг подошел к Ленинграду, рвался к Москве. В этой сложной обстановке Чуйков и его помощники не теряли бодрости духа, верили в неминуемую победу над фашистским зверем.

Свою задачу они видели в том, чтобы активизировать военные действия китайской армии. Это должно было показать в первую очередь самим китайцам, что их армия окрепла, что японцы, которые увязли в Китае, не так уж сильны, что они уже не в состоянии в сложившейся обстановке успешно проводить крупные наступательные операции. Ранее по рекомендации советских советников китайцы добились хороших результатов в подготовке оборонительных укреплений, и все попытки японцев где-либо прорвать оборону китайцев на широком фронте и захватить новые районы успехом не увенчались. Их частные наступательные операции закончились провалом.

В середине лета аппарат главного военного советника Чуйкова предложил китайскому командованию провести наступательную операцию на центральном участке фронта, в районе Ичана. План Ичанской наступательной операции был разработан аппаратом советников еще в марте—апреле, а затем дорабатывался оперативным управлением совместно с советниками Генштаба и с привлечением всех начальников родов войск. Чан Кайши утвердил план операции, и вскоре она была успешно проведена. Был освобожден важный сельскохозяйственный район, японцы понесли серьезные потери.

Осенью удалось провести еще ряд спланированных аппаратом Чуйкова операций и нанести агрессору чувствительные поражения. Самая значительная из них – Чаншанская. В этом районе японцы планировали нанести серьезный удар по китайским войскам. С японской стороны в наступлении принимали участие четыре пехотные дивизии, две отдельные бригады, части механизированного полка, артиллерийская бригада, горный артиллерийский полк и авиачасти – всего около 102 тысяч человек. С китайской стороны участвовало десять армий (около 270 тысяч человек). Японцы ввели в бой 1690 пулеметов, 415 орудий, 80 танков, 40 бронеавтомашин, около 200 самолетов, китайцы – 4700 пулеметов, 19 самолетов.

В случае успеха японцы могли захватить всю юго-восточную часть страны и создать угрозу окружения армий сразу трех районов. Крупных дополнительных сил для парирования удара японцев у Чан Кайши не было. Кроме того, он боялся, что некоторые его генералы со своими войсками переметнутся на сторону противника. В разработке плана по нанесению ответного удара важная роль принадлежала советским советникам. В основном он сводился к нанесению сильного флангового удара с востока на запад по главной группировке японцев. Кроме того, было начато наступление войсками района, которое стало важным фактором полного провала наступления японцев на Чанша.

Разработанный план удался на все сто процентов. Устремившись главными силами к Чанша, японцы не ожидали столь смелого маневра на флангах своей армии. В результате завязавшегося сражения японцы понесли большие потери. Только в районе города китайцы насчитали потом около 10 тысяч трупов солдат противника. Одновременно с атаками японских войск на Чанша начались контратаки китайцев по тылам и флангу главной группировки. Таким образом, Чаншаская операция окончилась полным провалом для японцев. Задачи, поставленные японским командованием, оказались невыполненными.

Победа под Чанша, вспоминал Чуйков, укрепила престиж китайских войск как среди китайского народа. Да и сами японцы не ожидали такого упорного сопротивления и столь согласованных действий гоминьдановской армии.

После завершения операции Чуйков и его помощники отошли в сторону, как будто их и не было. Чан Кайши на радостях пригласил всех начальников военных миссий и на своем личном самолете полетел с ними в Чанша показывать район боев и груды японских трупов перед стенами города и в горных проходах. Он любезно пригласил и Чуйкова, но тот под видом недомогания отказался. Чуйков также приказал своим советникам не присутствовать на этом «параде», чтобы все лавры победы достались самому Чан Кайши и его генералам.

Остаться в тени было правильным решением Чуйкова. Советники, по определению, не должны были выпячивать свою роль в успехах чужой армии. Наоборот, они всячески должны были подчеркивать, что победа одержана китайскими генералами. Что и было сделано.

В своей книге «Миссия в Китае», вышедшей в 1981 году в «Военном издательстве», Чуйков достаточно подробно описал годы своего пребывания в этой стране. В ней содержится много интересных эпизодов, наблюдений и размышлений, некоторые из них были приведены в нашем повествовании. В последней главе «Я уезжаю сражаться за Родину» он написал:

Я все более приходил к убеждению, что основную задачу, возложенную на меня при направлении в Китай, выполнил. Аппарат военных советников и военного атташе правильно информировал наш Наркомат обороны о положении в Китае и о тех событиях, которые происходили вокруг него. При нашей советнической помощи китайские войска в 1941 г. отбили атаки японцев на всех фронтах. Если гоминьдановские войска сами мало проводили наступательных операций, то это происходило главным образом из-за разногласий и вражды между руководством Гоминьдана и КПК.

После начала войны на Тихом океане американцы начали оказывать Чан Кайши военную помощь, проявил сильную заинтересованность в активизации китайского фронта. Одновременно все более четко начала проявляться ориентация гоминьдановского руководства во главе с Чан Кайши на Соединенные Штаты.

Я считал, что в такой обстановке мне как главному военному советнику делать в Китае нечего. Конкурировать своими советами с генералом Стилуэллом[19] было нецелесообразно и даже вредно. Вмешиваться или давать советы Чан Кайши или генеральному штабу китайской армии, как помогать американцам и англичанам в борьбе с японцами, я не мог, и это не имело смысла, потому что к моим советам стали бы относиться с осторожностью. Оставаться в Китае в роли военного атташе также было нецелесообразно, потому что моя ответственность как главного