Мародеры на дорогах истории - Аполлон Григорьевич Кузьмин

Нынешние издатели и пропагандисты "Влесовой книга" спорят в основном именно с Л.П. Жуковской, стараясь "обезвредить" ее лингвистические аргументы. При этом обнаруживается такой разнобой мнений, как если бы речь шла о совершенно разных произведениях. А.И. Асов, имеющий, по его словам, "тело и душу Буса Кресеня, жившего задолго до нашей эры" ("Русские веды", М., 1992), считает "книгу" произведением новгородских волхвов IX века. В.В. Грицков, напротив, считает, что "только с воспаленным воображением можно предположить, что тонкие деревянные дощечки могли сохраниться в течение тысячи лет без какой-либо переписки на новую основу" ("Сказания русов". Часть I, М., 1992). Ю.К. Бегунов — единственный серьезный ученый-филолог, доверяющий "книге", — отмечает, что "орфография, графика и сам язык текстов "Влесовой книги" уникален и не принадлежит какому-то одному народу. Он имеет сходство не только с древнеславянским, но и польским, русским, украинским и даже чешским. Такое смешение лексических примет многих славянских языков говорит, впрочем, отнюдь не о великой древности памятника" ("Мифы древних славян", Саратов, 1993).

В частном разговоре Ю.К. Бегунов допускал, что "книга" создана в XVII веке, когда, кстати, и в Европе, и в России появляются фантастические "исторические" сочинения. Можно к этим соображениям добавить и еще одно "географическое" наблюдение: вплоть до XVII века на "дощечках" писали венгры. Все ведет к Прикарпатью. А на время создания указали сами соавторы.

Нашим "влесоведам" кажется важным, что Миролюбов сам "не понимал текста". Но "непонимание" — обязательный прием фальсификаторов. Наиболее известный из них — А. Сулакадзев — тоже постоянно повторял, что "не понимает" сочиненных им текстов. Да и как понять, если, например, "немец Фурвин" превращается в "нерехтца", "надувшего Фурвин дымом вонючими поганым" (рукопись о "воздухолетании"). А ведь это "надувание" смутило целое поколение специалистов по истории техники.

Кстати, Л.П. Жуковская допускала, что Миролюбов мог воспользоваться фальшивками Сулакадзева, за что охотно ухватились и пропагандисты "книги". Но деликатная женщина просто оставляла мостик для отступления фальсификаторам: в наш просвещенный век каждый школьник знает то, чего не знали академики во времена Сулакадзева. Только Миролюбов и Куренков доступа к рукописному наследию Сулакадзева явно не имели. Зато, как показал О.Н. Творогов, легко могли придумать, передумать и заменить любого немца на мешок с чем-то дурно пахнущим.

"Книга" привлекла внимание и Г.С. Гриневича, нашедшего "праславянскую письменность" аж в V тысячелетии до н. э. Но автору представляется, что "знаки дощечек озвучены неверно". И это понятно. Хотя его "праславяне-рысичи" (так он именует русов) побывали и на Крите, и в Индостане, на Балканах они (и это верно) жили задолго до того, как великий Влес направил их из Семиречья к Карпатам.

"Рысичей" Г.С. Гриневич обнаружил в знаменитом "Фестском диске". Педантичный немец Гюнтер Нойман, знакомый со всем, что накручено около диска, с немецкой деловитостью уговаривал "ученых и не специалистов" не крутить без толку маленькое глиняное колесо: "Тот, кто выберет этот памятник в качестве объекта своего исследования, должен трезво установить границы своих возможностей, если он желает, чтобы кто-нибудь, кроме него самого, верил в правильность его положений" ("Тайны древних письмен", М., 1976). Но он явно не учитывал широту нашего революционного размаха: надпись одновременно прочитали двое. Газета "Начало" в рубрике "Сенсация" воспроизвела беседу с автором открытия Дмитрием Герстле под названием "Русские — 37 веков назад". "Рысичей" здесь, правда, не оказалось. И вообще ни одного звука не совпало. Зато текст красивый. Трудно не согласиться с автором: "Чего стоит только одна мысль: "Разум мой — обрету с тобой беду". Ведь это основная идея поэмы "Горе от ума", высказанная за 36 веков до Грибоедова!". Да и предупреждение героя Гоголя тоже забывать не стоит: "Иной раз много ума хуже, чем если бы его совсем не было". Может быть, это и записано на диске в назидание потомкам?

Все это очень интересно, но тема все-таки особая. Вернуться к ней стоит специально, может быть, после нового перевода "Влесовой книги". Здесь ограничимся лишь размышлением: были ль когда-то и мы "рысаками"? Среди многих сотен написаний имени "русь" в латинском, греческом, кельтском, германских, романских и прочих языках "рысичи" не обретаются, а сами разночтения (коих более двух десятков) в конечном счете сводятся к одному индоевропейскому корню (по моему мнению — обозначению красного цвета, по мнению О.Н. Трубачева — белого; и в том, и в другом случае имеется в виду и внешний вид, и социальное положение). Но это, разумеется, тоже особая тема.

Весной прошлого года в редакции "Молодой гвардии" передали мне письмо Петра Созонтовича Выходцева, ответить на которое мне уже не пришлось: очередной приступ уже не позволил ему осуществить интересные творческие планы. А просил он, между прочим, поговорить: зачем в патриотическом журнале печатать злобный антиславянский бред Куренкова? Ответили: "А другим нравится". Аргумент, так сказать, от коммерции: в условиях первобытного рынка живем. О "других" — позже. Да и публикация весьма полезна. Стоило лишь указать: кто, что, зачем.

Издатели обычно делят тексты "книги" на три категории: публикации Лесного, Куренкова и Скрипника (из архива Миролюбова посмертно). Версии в них весьма различны, поэтому предполагается "народная академия" из трех волхвов. Но народных академиков с душой и телом волхвов IX века было все-таки лишь двое (С. Лесной, возможно, лишь интерпретировал тексты, которые Миролюбов "не понимал"). Историю же славян и русов спарринг-партнеры представляли различно. Миролюбов в целом исходил из взглядов, преобладавших у нас в 50-е годы. Русы у него славяне. Погулять же их от Семиречья до Карпат по необозримым степным просторам побуждало настойчивое желание ряда авторов заставить и скифов изъясняться по-славянски. Куренков же полагал, что русы вышли из Месопотамии, а славяне как этнос вообще до XII века не упоминаются: их придумал летописец-фальсификатор Сильвестр по заданию Владимира Мономаха, незаконно занявшего киевский стол.

Семиречье явилось нейтральной полосой, на которой соединились две разные концепции. Славяне-русы Миролюбова пошли севернее Каспия, а русы Куренкова устремились в Двуречье.

Родоначальником славян-русов у Миролюбова являлся Богу-мир. Имя двусоставное, на манер имен-титулов славянских князей VIIІ–ХII веков. Восходят они к давней кельтской традиции, отразившейся также в иллиро-венетских языках. Так, Вальдемар в кельтском будет "великий владетель". Примерно тоже и в форме Володимер, сохраняющейся в летописях наряду со вполне славянизированным "Владимиром". Но последнего немецкий автор в начале XI века объяснял как "владеющего вселенной".

Любящий мир Миролюбов дал своему первопроходцу имя, навеянное болгарским "Богомиром", которое означает "мир от Бога". Он,