Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин

class="v">Целый мир открывал тайники.

Как мы жили? —

В немеркнущем гуле

С поздних лекций

                в столовую шпарь…

Песни,

                смех,

                                толкотня в вестибюле,

Ночь.

Закутанный в иней январь.

И – кино на углу, за полтину,

И – квартал в болтовне искружив, —

Сон в четвёртом часу,

Ламартина

До утра под щеку положив.

Герценовцы

Вот и деньги на билеты

Литера на все дороги,

И уже мы не студенты,

А, простите, педагоги.

Это всё же как-то странно:

Кто же встанет утром рано,

Чтоб извлечь кусок штанины

В кипятильнике из крана?

Кто же, уподобясь гуннам,

Спляшет, нашего быстрее,

Перед идолом чугунным —

Вечнохладной батареей —

И, во сне увидев лето,

Свирепея на морозе,

До упада, до рассвета

Будет спорить о Спинозе?

Как смогу на свете жить я

Без такого общежитья!

Жили – вместе.

Пели – хором…

Где другой – тесней – отыщешь,

Чем друзей весёлых кворум

Человек, примерно, в тыщу?

Мы стоим пред институтом,

Перед запертым Сезамом,

Мы прощаемся…

И тут нам —

Полчаса для мелодрамы.

Ну, во-первых,

В самом деле,

За пять лет своей работы

Мы впервые пожалели,

Что окончились зачёты;

И внезапно стало горько,

Что другому – наша верность,

Что ни тройка, ни пятёрка

Не обрадуют теперь нас.

Сад —

Кривой дорожки лента,

Полдесятка лип зелёных,

В наши годы бывший чем-то

Вроде рая для влюблённых, —

Что теперь, скажи на милость,

Нам заменит сад тенистый?

Сколько здесь переженилось

Математиков, лингвистов!

Во-вторых, конечно, Мойка —

Эта гордость рек российских,

Где звенели льдины столько —

Голубой весны записки,

Где наш корпус

Мёртвой стойкой

Встал,

Навек в неё влюблённым…

С этой самой Мойкой

Ой как

Расставаться не легко нам!

Бешеный её фарватер

Так знаком,

Как старожилам —

Коридоры alma mater,

Где сначала нас кружило.

И, наверно, из-за Мойки

Нам придётся ставить двойки.

Ибо – химик иль зоолог —

До предмета дела мало, —

Мы ребят научим в школах

Географии сначала.

И пускай ребята эти

Позабудут всё на свете:

Не найдут на карте Камы,

Не заметят Волги-мамы,

Но пускай всегда найдут

Нашу Мойку,

Ибо тут,

Как картинка в синей раме,

У воды обрёл приют

Самый знаменитый,

Самый

Герценовский институт!

Расставание

Это волны идут обратно,

Это кружится у висков,

Повторяемый многократно,

Влажный шорох морских песков;

И в мерцающей влаге шлюза,

Где лобастый проплыл бычок,

Неподвижно висит медуза,

Словно шёлковый колпачок.

Берег, вытянувшийся длинно,

Остробокой скалы карниз…

И подброшен доской трамплина,

С восемнадцати метров – вниз,

Замирая, летишь, как птица,

В непонятную глубину…

И зачем мне такое снится —

Будто я ухожу ко дну?

Это только одна минута,

Напряжённая, как прыжок!

Это прямо у института

Бродит стрелочника рожок.

Чемоданы в цветных наклейках:

Благовещенск. Уфа. Кавказ.

Погодите! Пускай нас «лейка»

Вместе снимет в последний раз!

Там – полночные остановки.

Там – по всем колеям кружись:

Наркомпросовские путёвки —

Наше право и наша жизнь.

А сейчас помолчим.

За нами

Замер город, навек родной, —

С полумесяцами, с дворцами,

С тихой музыкой над Невой…

Снова белых ночей тревожность,

Снова нам до утра бродить,

Чуя полную невозможность

Не томиться и не любить…

Запах тонкий такой и пьяный

От настурций и алых роз,

Словно одурь лесной поляны

После первых весенних гроз, —

Это Марсово поле рядом…

И, в другие стремясь края,

Попрощаемся с Ленинградом —

Нашей молодостью, друзья!

Нам откроет земля дороги,

Еле видимые во мгле.

Значит, нынче нам, как немногим,

Счастье выпало на земле:

В древнем мире

Её историй

Потаённые знать пути.

В окна светлых аудиторий

Зимний вечер вступал с пяти.

И, как после спектакля в ложах,

Мгла стояла в углах – сера.

Перепутав впотьмах галоши,

Расходились профессора.

Нам же, путавшим Конта с Кантом,

Наступала тогда пора

По брошюрам и фолиантам

Путешествовать до утра,

До бессонницы, до забвенья

Места,

                времени,

                                личных бед…

Дни – как цепи огромной звенья,

Протянувшейся на пять лет,

На пять долгих, покамест в муке

Наших поисков,

                как в золе,

Пробивался к нам свет науки,

Словно свет от звезды к земле.

Тихо.

Дальних путей дымок ли,

Час разлуки иль встречи – пусть —

Потревожил нас…

Что ж мы смолкли,

Радость в сердце тая и грусть?

Так грустят пред отлётом птицы…

Ночь. В знакомых проулках – свист.

Где-то дремлет доцент Трубицын,

Удивительный наш лингвист.

И профессор Иван Иваныч

Спит, в Элладу свою влюблён.

Что во сне он увидит за ночь —

Тень Гераклову, Парфенон?

Иль дороги в стране рассветной,

Что открылись его птенцам?

Память, память!

Навеки светлой

Сохрани в нас любовь к отцам!

Семафор подымает руку,

Прокричал паровоз. Пора…

Не прощаемся; мы разлуку

Повстречали ещё вчера.

Убеждённые в нашей вере,

Дружбу славили и подруг.

И рубиновое «Тавквери»

Обходило в бокалах круг.

Пусть затихнет теперь далече

Песня-думка друзей моих:

Общежитья любого крепче

Породнил нас последний миг.

И запомним, как утром рано

Голубели в огне зари

У кавказского ресторана,

Словно ландыши, фонари.

Вот и кончено.

Мимо, мимо

Стрелки.