Мечников. Том 12. Щит мира - Игорь Алмазов

— Корь? Ну-ну, — закивал ректор. — Я мельком читал вашу статью. Очень опасное заболевание. Если верить вашим данным, людей от этой болезни погибло уже очень много. Именно поэтому вам лучше сделать так, как я прошу. Извиняйтесь, господин Мечников.

Он не понял… Он ведь и вправду совсем ничего не понимает!

— Корь передаётся на десятки метров. Может перемещаться из комнаты в комнату с потоками воздуха. Вся лекарская академия станет очагом инфекции. Причём инфекции трудноизлечимой, — произнёс я. — Вы хотите убить своих преподавателей и студентов?

— Вы это только сейчас придумали, — хмыкнул он.

— Я это писал в своей статье. Вы только что упомянули, что читали её. Не знаю только, каким местом вы это делали, — я сделал шаг вперёд и протянул руку. Илизаров тут же отступил назад. — Отдайте пробирку. Не становитесь убийцей. На меня-то вам плевать, тут и говорить не о чем. Но остальные студенты чем провинились?

— Не подходите ко мне! — рявкнул Илизаров. — Ещё один шаг, и пробирка разобьётся.

И носит же наша земля таких болванов…

Неужели Павлов отдал ректору пробирку с вирусом? Нет, вряд ли бы он так поступил. Уж Владимир точно понимает, в чём опасность «сырья», из которого мы создаём вакцины.

Вируса в этом сосуде очень много. Он быстро распространится по помещениям. Может, всех людей в здании и не заразит, но сразу после этого начнётся эпидемия.

Заболевший при разговоре и кашле выделяет вирус. В воздухе он может пробыть до двух часов даже после того, как инфицированный покинет помещение. В целом этот микроорганизм может попасть в носителя и контактным путём. Допустим, если человек потрогает предметы, на которых осел вирус, а затем коснётся слизистых рта, носа или глаз — произойдёт заражение.

И самое неприятное: человек, заразившийся корью, становится источником инфекции ещё до появления симптомов. Другими словами, если кто-то не кашляет, не страдает от лихорадки и не покрывается сыпью, это ещё не значит, что он не заразен!

И в этот момент меня посетила гениальная мысль. Основная проблема — ректор. Я ведь легко могу напасть на него, отобрать пробирку, но чем это в итоге закончится?

Он подаст на меня в суд. Может, ему и не удастся доказать, что я надавал ему обратным витком по башке, но судебные разбирательства отнимут у меня много времени.

А время — это главный ресурс, которого мне сейчас совсем не хватает.

Именно поэтому я пошёл на отчаянный шаг. Вспомнил, как действовал Асклепий. И повторил один из его трюков. Удивительно, что мне пригодились идеи Тёмного бога!

Теперь остаётся только тянуть время. Минут через десять ситуация будет разрешена.

— Итак, господин Илизаров. Раз уж мне суждено умереть, может, хотя бы напоследок скажете — откуда у вас эта пробирка? — я перестал наступать на ректора, присел на стул и полностью расслабился. Спешить мне теперь некуда.

— А вы что же думали? Полагали, я позволю вам с братом и с господином Павловым изобретать в этих стенах невесть что? — хмыкнул он. — Не забывайте, что у меня есть ключи от лаборатории.

— Другими словами, вы эту пробирку украли? — подытожил я.

— Вы ещё и вором меня называете! — оскалился Илизаров. — Ну просто прекрасно… Оскорбляют в собственной академии! Знаете, Мечников, на этот раз меня не столько оскорбило ваше присутствие, сколько поразил тот факт, что вы переманили на свою сторону моего ассистента. Не понимаю, почему Павлов вообще перешёл на вашу сторону… Он ведь отказался передавать мне плоды ваших трудов. Поэтому я и «позаимствовал» их посреди ночи.

А Павлов молодец. Значит, понял всё-таки, на чьей стороне ему нужно быть.

— И да, Алексей Александрович, спешу вас разочаровать… — будто прочитав мои мысли, произнёс ректор. — Я затрудняюсь сказать, встречал ли когда-нибудь человека, который ненавидит вас больше, чем Владимир Павлов. Вы даже представить не можете, как он о вас отзывался. Мне даже начинает казаться, что вы его чем-то околдовали. А это, кстати, отдельная статья…

— Я не представляю, как меня ненавидел Павлов? — переспросил я и тут же рассмеялся. — Побойтесь Морского бога, Леонид Георгиевич. Я, как никто другой, знаю об отношении Владимира Харитоновича ко мне. Вот только… У него, в отличие от вас, мозги хорошо работают.

Поэтому Павлов и поменял своё мнение.

Дверь в кабинет ректора распахнулась. У входа появился тот, кого я ждал. Владимир Павлов. А за его спиной — почти весь преподавательский состав.

— Что… — вздрогнул Илизаров. — Что тут происходит? Как это понимать⁈

— Леонид Георгиевич, вся академия знает, чем вы угрожаете господину Мечникову, — заявил Павлов. — Мы будем свидетелями. Верните пробирку.

— Слышали, что сказал ваш ассистент? — улыбнулся я и резко поднялся с кресла. — Лучше послушайтесь его совета. Так вы хотя бы доберётесь до тюрьмы живым. С корью выживать в камере будет трудно.

Мой план сработал.

Главной проблемой было отсутствие свидетелей. Но теперь все видят, что Илизаров действительно держит в руках пробирку с вирусом.

Мне пришлось пойти на радикальные меры, чтобы предупредить Павлова об этой проблеме. Я потратил половину запаса маны в чаше обратного витка. Но всё же добился своего.

Десять минут назад я мысленно нащупал ауру Владимира Павлова, а затем воздействовал на его руку повреждающей магией — обратным витком. И вырезал сообщение. Так, как это делал Асклепий. Ничего страшного, думаю, Павлов простит меня за эти царапины. Я сам же их затяну, когда всё закончится.

Но самое главное — теперь за моей спиной стоят свидетели. Илизаров уже не сможет подать на меня в суд за то, что я собираюсь сделать.

Я врезал ректору по челюсти, моментально отправил его в нокаут. Из рук Леонида Георгиевича выпала склянка, но я был готов к этому. Ускорил рефлексы, успел её поймать.

Всё. Минус ещё одна проблема.

— Он правда собирался распространить инфекцию? — послышались шепотки из-за спины Павлова.

— Ещё как собирался, — ответил я. — Угрожал целой академии. Господа, попрошу вас разойтись, вы мешаете городовым.

За спинами преподавателей уже появились несколько полицейских. Вовремя же Павлов их сюда подогнал. Скорее всего, они слышали последнюю часть разговора, поэтому лишние доказательства виновности Илизарова им не требовались.

Мы с Павловым дали показания, после чего городовые удалились вместе с Леонидом Георгиевичем. Тот уже начал приходить в себя, но слушать его оправдания никто не