Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство

В том специальном номере Tvar был еще ряд статей: «Игрушки и гигиена», «Игрушка и художественная работа», «Игрушка и фабричное производство», «Как покупатель видит игрушки», «Прошлое наших игрушек». В первой статье номера, которая называлась «О выставке „Игрушка и ребенок“» (K výstavě «Dítě a hračka»), был помещен обзор выставочных образцов игрушек, сделанный Вацлавом Ярошем. В этом обзоре нашел свое детальное воплощение официальный дискурс об игрушках, придуманных взрослыми в социалистической Чехословакии времен позднего сталинизма. Выставку для продвижения игрушек, «пригодных для социалистической жизни», организовал Консультационный совет по игрушкам. На ней был представлен целый ряд новых изделий, «нацеленных на воспитание нового поколения людей для новой, лучшей жизни». Ярош, который был сотрудником городского национального комитета в Праге (národní výbor), писал, что игрушки должны были помочь «вырастить счастливого и достойного человека, воспитанного в духе настоящего патриотизма и пролетарского интернационализма»[496]. Его представления о качестве изделий были основаны на мнениях советских педагогов, а не на наблюдениях за детской игрой. Взяв на вооружение теорию Антона Макаренко, он утверждал, что «в игре проявляется воспитание будущих трудящихся, потому что игра формирует будущие профессии [zaměstnání] детей». Ссылаясь на советского педагога Евгению Флёрину, Ярош настаивал на особом значении игры и игрушки в воспитании коллективизма. А также на том, что дети учатся «моделировать свое поведение в соответствии с поведением товарищей». Далее он утверждал, что социалистические игрушки отличаются от капиталистических. Последние делаются для «получения наибольшей личной выгоды», без оглядки на то, насколько они полезны обществу. А социалистические игрушки — это «прежде всего способ воспитания нового человека». И национализация промышленности поспособствует превращению игрушек в средство «воспитания нового человека»[497]. Все это радостное теоретизирование по большому счету было совершенно бесплодным, поскольку на деле детям были доступны лишь некоторые из всех обсуждаемых изделий.

Другая статья в специальном номере Tvar называлась «Значение игрушек для воспитания детей» (Význam hraček při výchově dítěte). Автор статьи Ева Кубиова рассуждает о функции игры, суть которой, с государственной точки зрения, заключалась в подготовке детей к работе. Кубиова пишет, что основная задача игры и игрушки — «укрепить ребенка в физическом и интеллектуальном смысле так, чтобы он должным образом вырос в будущего труженика на пользу общества». Особенно важно внимание к игре на ранних стадиях развития ребенка, когда дети любят играть одни. Это — время, когда «нужно заботиться о ребенке, чтобы он не вырос индивидуалистом». Текст Кубиовой сопровождали изображения детей, играющих в детском учреждении. Игрушками на этих изображениях были миниатюрные копии станков и заводов. В подписях под картинками подчеркивалась идея о дружном коллективе, главной ценности социалистического человека. Некоторые игрушки именовались «коллективными» — к ним, например, относилась игрушечная угольная шахта. На картинке шахта окружена детьми (преимущественно мальчиками), которые пристально рассматривают нечто возле башни, внутри которой можно различить веревку и подъемник (ил. 8.2)[498]. Другие подписи сообщали, что игрушки предназначаются для «детских коллективов». Такая же подпись стояла и под фотографией с одиноким ребенком, завершающим строительство фабрики из деревянных кубиков. Больше никаких замечаний относительно того, как дети играют с игрушками, не было. В своей теории Кубиова ссылалась на лекции советского педагога Макаренко о воспитании детей[499].

Ил. 8.2. Дети играют «Коллективной игрушкой»

Весь специальный номер 1952 года пестрел фотографиями игрушек, одобренных партией. Но внимательно присмотревшись к ним, можно заметить, что это традиционные игрушки, представленные в новой идеологической упаковке. Среди них было много современного транспорта: поездов, самолетов и строительных механизмов, которые должны были настроить мальчиков на работу в тяжелой промышленности. Были куклы, разработанные для того, чтобы наравне с работой вне дома готовить девочек и к домашнему труду. Пупсы — для того, чтобы обучать девочек быть матерями и заботиться о детях. Куклы, одетые в рабочую одежду (например, кукла с матерчатыми руками, засунутыми в карманы комбинезона, или с граблями), должны были вдохновить девочек работать на стройке и в колхозе. Они выглядели похожими на людей, так что эти игрушки, созданные взрослыми дизайнерами, не отставали от требований социалистического реализма. На отлитых кукольных головах были аккуратно нарисованы подробные черты лица. Своими пропорциями и очертаниями они повторяли лица детей. Мягкие игрушки тоже выглядели реалистично: игрушечные звери не были ни абстрактными, ни антропоморфными. И все же в этом специальном номере Tvar можно найти отдельные вкрапления абстракции и экспрессионизма. Речь идет о фигурках с шарообразными головами, которые были созданы по мотивам народного искусства. Подобное стало возможным благодаря тому, что партия снисходительно относилась к народным традициям и позволяла обращаться к ним как к наследию рядовых тружеников, которые находились в эксплуатации при старом общественном строе. В период позднего сталинизма, когда в чехословацкой сфере культуры воцарился социалистический реализм, фольклорные игрушки позволили сохранить некоторые возможности дизайна и игры свободными от партийной идеологии и власти[500].

Чехословацкие игрушки времен оттепели и коммунистической реформы

После смерти Сталина и Готвальда в 1953 году генеральным секретарем Коммунистической партии Чехословакии стал Антонин Новотный. Он занимал эту должность до 1968 года, пока его не сменил Александр Дубчек, инициатор коммунистических реформ и лидер Пражской весны. Осенью 1953 года Новотный взял курс на повышение уровня жизни трудящихся Чехословакии. Правительство подняло заработные платы и урезало цены на промышленные товары в маленьких магазинах. Более того, увеличилось количество товаров и они стали доступнее. После «секретного доклада» Хрущева в 1956-м и начала оттепели Новотный продолжил заботиться о благосостоянии трудящихся. С его помощью было создано министерство потребительской промышленности (ministerstvo spotřebního průmyslu), во главе которого встала одна из самых влиятельных женщин социалистической Чехословакии — Божена Махачова-Досталова. Она поставила себе цель: поднять уровень жизни чехословацких рабочих, увеличив производство товаров народного потребления, которые можно было купить дома и, что самое главное, которые могли бы привлечь западных капиталистов, предпринимателей с твердой валютой из-за пределов Восточного блока. Это вовсе не означало, что чехи и словаки тут же получили возможность покупать разнообразную продукцию. Тем не менее смена экономического курса, наряду с оттепелью, поспособствовала освобождению игрушечного дизайна от социалистического реализма советского типа.

Ослабление хватки социалистического реализма в конце 1950-х стало особенно очевидным на Всемирной выставке в Брюсселе 1958 года. Павильон Чехословакии, спроектированный и построенный специально для Экспо-58, назвали на этом международном шоу лучшим. Внутри были выставлены многочисленные образцы промышленного дизайна, а некоторые из них получили главные призы. Многие из этих отмеченных наградами вещей были сделаны дизайнерами,