Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство

их игрушечная продукция в основном отправлялась за границу, на Запад, для получения прибыли в твердой валюте, и редко доставалась жителям Чехословакии и другим покупателям из Восточного блока. В начале 1950-х годов было еще одно предприятие, выпускавшее резиновые, а позже пластиковые игрушки, — Fatra (Напаедла).

Основным материалом, из которого в Чехословакии делали игрушки до и после войны, было дерево, и потому изготовление игрушек в позднесталинский период стало подконтрольным министерству лесного хозяйства и древесной промышленности (ministerstvo lesů a dřevařského průmyslu), которое также надзирало за изготовлением мебели и карандашей. В 1951 году для контроля за созданием официально одобренных игрушек внутри этого министерства был создан Консультационный совет по игрушкам (Poradní sbor pro hračky). В этом совете заседала команда специалистов в области дизайна, педагогики, изготовления и распространения. Через год после его создания Йиндржих Галабала, дизайнер мебели с авангардным прошлым (он учился у архитектора-кубиста Павела Янака) написал в журнале Tvar отчет о деятельности совета. Статья называлась «Деятельность и значение Консультационного совета по игрушкам» (Význam a činnost Poradního sboru pro hračky).

Галабала писал, что совет рассмотрел все представленные на продажу образцы игрушек, дабы убедиться, что они «соответствуют всем требованиям, которые выдвинуло в отношении игрушек социалистическое общество». Специалисты настаивали, что «основным и наиболее важным требованием к игрушке является ее образовательная функция»[486]. Образцы оценивались на предмет соответствия официальной идеологии, а также экономической и материальной выгоды от их изготовления. Если верить Галабале, новые игрушки дали «детям прямо в руки, так, чтобы педагоги могли изучить, приносят ли они детям пользу»[487]. Педагоги, печатавшиеся в 1950-х годах в профессиональном журнале для воспитателей «Дошкольное образование» (Předškolní výchova), подтверждали, что в школах проходили испытания игрушек. Но кроме того, они сообщали, что игрушек в школах не хватает, и учителя, боясь, что дети разобьют их, выдают им игрушки весьма неохотно. Вдобавок они жаловались на недостаток регулярных наблюдений за детской игрой, которые могли бы помочь понять, как дети взаимодействуют с игрушками. Одна из статей в журнале для воспитателей детсадов называлась «К вопросу о новых игрушках в детских садах» (K otázce nových hraček na mateřských školách). Ее автор В. Комаркова, начав с рассказа о советских педагогах, просит учителей собирать информацию о том, как дети взаимодействуют с игрушками, в том числе и о том, «играют ли они ими поодиночке или вместе»[488].

Галабала в журнале Tvar пишет, что Консультационный совет отверг «игрушечные сабли, пистолеты, рогатки и все игрушки, угрожавшие безопасности», а также «игры, которые… вместо совместности [družnost] воспитывают эгоизм». Он гордо рассказывает, как Карло Бонетти, наблюдатель из Италии, который приехал на совет, сравнил игрушечное производство в западных капиталистических странах с производством в Чехословакии. По мнению Бонетти, «из-за того, что капиталистические фабрики считают игрушку не средством воспитания, а лишь товаром», витрины западных магазинов заполнены оружием. В отличие от этого игрушки, отобранные Консультационным советом, «помогают воспитать из ребенка честного и сознательного гражданина». По словам Бонетти, это было свидетельством того, что в Чехословакии «действительно строят что-то радикально новое — создают нового человека»[489]. После смерти Сталина совет был упразднен, а другим органом его не заменили.

Статья Галабалы в журнале Tvar — не единственный текст о том, что придуманные взрослыми игрушки являются лучшим средством для строительства коммунизма. Еще раньше, в 1950 году, Tvar посвятил детским игрушкам целый номер. Это было незадолго до того, как сфабрикованный сталинский процесс и казнь Милады Гораковой[490] потрясли все чехословацкое общество. В этом специальном номере журнала была статья Яна Писториуса, выдающегося чехословацкого дизайнера игрушек послевоенных лет. В 1946 году он стал сотрудником Центра народного и художественного производства под названием ÚLUV — одобренной партией дизайнерской студии. Там художники, получая оплату от государства, создавали образцы игрушек, а вместе с ними и предметы домашнего обихода: мебель, ковры, стеклянную и керамическую посуду[491]. Ян Писториус работал в этой студии под руководством другого ведущего чехословацкого дизайнера игрушек — Вита Груса. Одна из игрушек Груса получила широкую известность: это деревянный трехколесный мотоцикл, с мультяшными седоками в защитных очках — в духе шведских деревянных игрушек 1940-х годов[492]. Работая в ÚLUV, Писториус разрабатывал преимущественно деревянные игрушки, которые можно было собирать и разбирать. Он называл их «инженерными головоломками» (technické skládanky). Это были миниатюрные копии транспортных средств, заправлявшихся бензином: гоночная машина, трактор и грузовик с открытым кузовом[493].

В статье «Как я делаю игрушки» (Jak dělám hračky) Писториус рассказывает о причинах, побудивших его придумывать инженерные головоломки. Одна из них, упомянутая вскользь, коренилась в его воспоминаниях об игрушке из собственного детства. Он описывает, что этой дорогой его сердцу вещью была «пони, запряженная в воображаемый фургон, сделанный из какой-то коробки, или в плуг, сооруженный из катушки ниток и старой погнутой ложки». Другой причиной было высказанное без всяких аргументов мнение, что «сегодня дети очень интересуются современностью», и если им дать «игрушки, похожие на настоящие вещи, они c нетерпением бросятся в них играть». Писториус призывал других дизайнеров испытывать игрушки в детских коллективах, особенно в детских садах, для того чтобы иметь представление «о сильных и слабых сторонах конструктора и о процессе сборки». Он признавал, что придуманные им сложные проекты слишком дороги для массового производства, но оптимистично надеялся на то, что национализация промышленности позволит развернуться широкомасштабному производству его игрушек, а также других качественных игровых товаров для детей. Свою статью он заканчивает такими словами: «Мы хотим, чтоб у каждого ребенка были наши игрушки, и надеемся, что однажды так и будет»[494]. Однако его мечте не суждено было сбыться.

Ил. 8.1. Обложка специального номера журнала Tvar, посвященного игрушкам

В 1952 году, за год до смерти Сталина и соответствующих изменений в Восточном блоке, Tvar снова посвятил игрушкам целый номер. На обложке этого номера (ил. 8.1) появились две деревянные игрушки, представлявшие старые и новые принципы игрушечного производства. Одна из них — плоская, неотполированная лошадка, выпиленная из четырех кусочков. Она стояла на прямоугольной основе с колесиками и была раскрашена геометрическим орнаментом, напоминающим народную роспись пасхальных яиц. Другая игрушка — тщательно проработанный и отполированный трактор неизвестного дизайнера. Трактор состоял по меньшей мере из двенадцати деталей. С двух сторон от аккуратно вырезанной решетки радиатора находились две круглые фары, а по бокам были окошки, позволявшие увидеть устройство двигателя. Обе игрушки представляли собой примеры сельскохозяйственной тягловой силы. Однако вторая, более реалистичная и более сложная для изготовления