Стихотворения и поэмы. Кому на Руси жить хорошо - Николай Алексеевич Некрасов

решил помалчивать

До смерти старика.

Поехали к посреднику:

Смеется! «Дело доброе,

Да и луга хорошие,

Дурачьтесь, бог простит!

Нет на Руси, вы знаете,

Помалчивать да кланяться

Запрета никому!»

Однако я противился:

«Вам, мужикам, сполагоря,

А мне-то каково?

Что ни случится — к барину

Бурмистра! что ни вздумает,

За мной пошлет! Как буду я

На спросы бестолковые

Ответствовать? дурацкие

Приказы исполнять?»

— Ты стой пред ним без шапочки,

Помалчивай да кланяйся,

Уйдешь — и дело кончено.

Старик больной, расслабленный,

Не помнит ничего! —

Оно и правда: можно бы!

Морочить полоумного

Нехитрая статья.

Да быть шутом гороховым,

Признаться, не хотелося.

И так я на веку,

У притолоки стоючи,

Помялся перед барином

Досыта! «Коли мир

(Сказал я, миру кланяясь)

Дозволит покуражиться

Уволенному барину

В останные часы,

Молчу и я — покорствую,

А только что от должности

Увольте вы меня!»

Чуть дело не разладилось.

Да Климка Лавин выручил:

«А вы бурмистром сделайте

Меня! Я удовольствую

И старика, и вас.

Бог приберет Последыша

Скоренько, а у вотчины

Останутся луга.

Так будем мы начальствовать,

Такие мы строжайшие

Порядки заведем,

Что надорвет животики

Вся вотчина… Увидите!»

Долгонько думал мир.

Что ни на есть отчаянный

Был Клим мужик: и пьяница,

И на руку нечист.

Работать не работает,

С цыганами возжается,

Бродяга, коновал!

Смеется над трудящимся:

С работы, как ни мучайся,

Не будешь ты богат,

А будешь ты горбат!

А впрочем, парень грамотный,

Бывал в Москве и в Питере,

В Сибирь езжал с купечеством,

Жаль, не остался там!

Умен, а грош не держится,

Хитер, а попадается

Впросак! Бахвал мужик!

Каких-то слов особенных

Наслушался: Атечество,

Москва Первопрестольная,

Душа великорусская.

«Я — русский мужичок!» —

Горланил диким голосом

И, кокнув в лоб посудою,

Пил залпом полуштоф!

Как рукомойник кланяться

Готов за водку всякому,

А есть казна — поделится,

Со встречным всё пропьет!

Горазд орать, балясничать,

Гнилой товар показывать

С хазового конца.

Нахвастает с три короба,

А уличишь — отшутится

Бесстыжей поговоркою,

Что «за погудку правую

Смычком по роже бьют!»

Подумавши, оставили

Меня бурмистром: правлю я

Делами и теперь.

А перед старым барином

Бурмистром Климку назвали,

Пускай его! По барину

Бурмистр! перед Последышем

Последний человек!

У Клима совесть глиняна,

А бородища Минина,

Посмотришь, так подумаешь,

Что не найти крестьянина

Степенней и трезвей.

Наследники построили

Кафтан ему: одел его —

И сделался Клим Яковлич

Из Климки бесшабашного,

Бурмистр первейший сорт.

Пошли порядки старые!

Последышу-то нашему,

Как на беду, приказаны

Прогулки. Что ни день,

Через деревню катится

Рессорная колясочка:

Вставай! картуз долой!

Бог весть с чего накинется,

Бранит, корит; с угрозою

Подступит — ты молчи!

Увидит в поле пахаря

И за его же полосу

Облает: и лентяи-то,

И лежебоки мы!

А полоса сработана,

Как никогда на барина

Не работал мужик,

Да невдомек Последышу,

Что уж давно не барская,

А наша полоса!

Сойдемся — смех! У каждого

Свой сказ про юродивого

Помещика: икается,

Я думаю, ему!

А тут еще Клим Яковлич.

Придет, глядит начальником

(Горда свинья: чесалася

О барское крыльцо!),

Кричит: «Приказ по вотчине!»

Ну, слушаем приказ:

«Докладывал я барину,

Что у вдовы Терентьевны

Избенка развалилася,

Что баба побирается

Христовым подаянием,

Так барин приказал:

На той вдове Терентьевой

Женить Гаврилу Жохова,

Избу поправить заново,

Чтоб жили в ней, плодилися

И правили тягло!»

А той вдове — под семьдесят,

А жениху — шесть лет!

Ну, хохот, разумеется!..

Другой приказ: «Коровушки

Вчера гнались до солнышка

Близ барского двора

И так мычали, глупые,

Что разбудили барина, —

Так пастухам приказано

Впредь унимать коров!»

Опять смеется вотчина.

«А что смеетесь? Всякие

Бывают приказания:

Сидел на губернаторстве

В Якутске генерал.

Так на кол тот коровушек

Сажал! Долгонько слушались:

Весь город разукрасили,

Как Питер монументами,

Казненными коровами,

Пока не догадалися,

Что спятил он с ума!»

Еще приказ: «У сторожа,

У ундера Софронова,

Собака непочтительна:

Залаяла на барина,

Так ундера прогнать,

А сторожем к помещичьей

Усадьбе назначается

Ерёмка!..» Покатилися

Опять крестьяне со смеху:

Ерёмка тот с рождения

Глухонемой дурак!

Доволен Клим. Нашел-таки

По нраву должность! Бегает,

Чудит, во всё мешается,

Пить даже меньше стал!

Бабенка есть тут бойкая,

Орефьевна, кума ему,

Так с ней Климаха барина

Дурачит заодно.

Лафа бабенкам! бегают

На барский двор с полотнами,

С грибами, с земляникою:

Всё покупают барыни,

И кормят, и поят!

Шутили мы, дурачились,

Да вдруг и дошутилися

До сущей до беды:

Был грубый, непокладистый

У нас мужик Агап Петров,

Он много нас корил:

«Ай, мужики! Царь сжалился,

Так вы в хомут охотою…

Бог с ними, с сенокосами!

Знать не хочу господ!..»

Тем только успокоили,

Что штоф вина поставили

(Винцо-то он любил).

Да черт его со временем

Нанес-таки на барина:

Везет Агап бревно

(Вишь, мало ночи глупому,

Так воровать отправился

Лес — среди бела дня!),

Навстречу та колясочка

И барин в ней: «Откудова

Бревно такое славное

Везешь ты, мужичок?..»