Калиакрия (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Российская эскадра, держась под ветром, начала сближаться с неприятелем. Авангард вел бригадир Ушаков. Наши желали вызвать турок на бой, ибо те, будучи на ветре, не могли бы в этом случае четко удержать своей боевой линии и непременно рассыпали бы свой строй. Но столь явные намерения, конечно же, не могли ускользнуть от внимания опытнейшего Гассан-паши.

Турецкий командующий легко разгадал хитрость Войновича. Сражаться в столь невыгодной позиции он не пожелал и отступил. Из донесения графа Войновича князю Потемкину:

«1-го числа июля, флоты, находясь в штиле совсем без ветру, большое течение разносило суда и нарушало ордер. В 7-м часу нашел ветр крепкий от N, поспешил я построится в ордер баталии, не взирая на превосходнейшую неприятельскую силу и что он на ветре, ожидал оного к сражению, ибо все выгоды были его…

2-го числа ветр северный небольшой… продолжал я под всеми парусами курс к румелийским берегам, но неприятель весьма осторожно соблюдал себе выгоду, но в 5 часу весьма гордо подошел было, так что казалось, как-будто хочет войти в дело; приказал я убавить парусов, держась в боевом строю к принятию оного, но пред захождением солнца начал отставать и потом лег в дрейф…»

Так в непрерывном маневрировании прошли три дня и три ночи. Противники всеми силами старались выиграть друг у друга, ветер и позицию, удаляясь все дальше и дальше от Очакова к дунайским гирлам.

– Ежели так и далее пойдет, то очутимся мы вскоре под стенами константинопольскими! – переговаривались промеж себя утомленные бесконечными лавировками офицеры.

Наконец бесконечная карусель наскучила и Войновичу.

Командующий велел прекращать погоню и поворачивать суда на Крым, выстраиваясь попутно в боевую колонну левого галса. Некоторое время турки, выжидая дальнейших действий российского командующего, ничего не предпринимая, лежали на противоположном курсе. Однако, затем, когда Эски-Гассан понял, что Войнович решил не атаковать, а всего лишь уходить в Севастополь, он после некоторых раздумий все же решился атаковать самому. Да иного выхода у «крокодила морских сражений» теперь просто не было. После Очаковского разгрома он не мог позволить себе упустить еще одну возможность упустить победу.

Над флагманским 80-пушечным «Капудание» взвились ввысь сразу три флага: адмиральский, вице-адмиральский и контр-адмиральский. Так в турецком флоте командующие демонстрировали свою решимость сражаться до победного конца.

На шлюпке Гассан-паша обошел все свои корабли и каждому из капитанов втолковал, что и как тому следует делать во время предстоящего сражения.

– Гяуры, встретили сегодня свой последний день! – кричал он. – Я пылаю мщением, и остановить теперь меня не сможет даже сам дьявол!

– Сегодня неверные собаки узнают нашу жестокость! – кричали в орудийных деках воинственные матросы султана. – Пощады не будет никому!

Вскоре после полудня турки двумя плотными колоннами, начали спускаться на русскую эскадру. Первую из колонн вел сам Эски-Гассан, другую его младший флагман.

На судах авангардии маневр неприятеля заметили сразу.

Бригадир Ушаков некоторое время наблюдал за турецким флотом в зрительную трубу, затем сказал:

– Ни дать, ни взять желает отрезать от эскадры концевые суда! Хитер старый Гассан, ну, да и мы не лаптем щи хлебаем! Подымай сигнал «Бериславу» и «Стрела», будем к встрече готовиться!

Исполняя намерение своего флагмана, оба фрегата, не теряя времени, прибавили парусов и, выиграв бейдвиндом ветер, приготовились встретить приближающиеся линейные корабли в два огня. Теперь уже настала пора реагировать на происходящее Гассану. Опытным глазом капитан-паша понял, какую встречу готовит ему командир русской авангардии. Обмануть «крокодила морских сражений» было не так-то просто. Ответный ход турецкого адмирала себя ждать не заставил. Не поддавшись на уловку Ушакова, Эски-Гассан велел всему своему флоту поворачивать влево на параллельный курс и энергично принялся, выстраивать свою боевую линию против российской. При этом авангарды обоих флотов продолжали быстро сближаться.

Историк В. Овчинников пишет: «Ушакову не терпелось вступить в бой. По опыту сражений в лимане он уже знал, на что способны турки, поэтому смело вел вперед свой „практивованный“ авангард, чтобы „подраться регулярным образом против неискусства“. В начале движения Ф.Ф. Ушаков решил растянуть строй турецких кораблей, чтобы большая часть Русского флота не оставалась в бездействии. По его команде передовые фрегаты пошли круче к ветру, чтобы выиграть его и бить неприятеля уже с ветра, взяв его, таким образом, в два огня.

Капудан-паша разгадал намерения командира русского авангарда и также начал приводить свой строй выше к ветру, при этом весь турецкий флот стал вытягиваться в линию параллельно русскому флоту. В результате произведенного маневра в русской линии образовался „прогиб“, и авангард Ушакова оказался ближе всех к неприятелю. Все шло так, как задумывал Ушаков».

В открытые порты зловеще глядели черные жерла орудий, уже готовых извергнуть из своих недр первые пуды раскаленного чугуна. Последние мгновения перед неизбежным кровопролитием всегда томительны и тревожны. И вот, наконец, загрохотало. Схватка началась!

Капудан-паша, несколько опередив «Святой Павел», оставил против него свой задний мателот – большой 80-пушечный корабль и два 60-пушечных, а сам с двумя передовыми кораблями, прибавив парусов, бросился на передовые фрегаты «Берислав» и «Стрела».

Первым разрядил свои пушки 80-пушечный «Капудание», вслед за ним покрылась клубами дыма вся турецкая линия. Позднее историки скажут, что старый Гассан атаковал передовые русские фрегаты как истинный лев. Вся сила первого удара пришлась на передовые «Берислав» и «Стрелу». Вокруг фрегатов взметнулась ввысь и опала стена воды. Вот одно из ядер с силой ударило в борт в «Берислава», за ним второе, третье…

Издалека оглушительно палили неприятельские бомбардирские корабли, изрыгая из огромных мортир тяжеловесные мраморные ядра. Каменные глыбы падали неточно, но поднимали в своем падении огромные фонтаны воды, заставляя содрогнуться ни одно храброе сердце.

Заметив, что положение передовых фрегатов с каждой минутой становится все более тяжелым, Ушаков велел прибавить на «Святом Павле» парусов. Рулевым же велел править прямо на флагман капудан-паши.

– Поглядим, сколь верен мой теорий, что первым флагмана выбивать следует! – кивнул он в сторону «Капудание».

Увеличив ход и, «употребив старание и искусство», Ушаков отрезал от капудан-паши два передовых турецких корабля. Этим маневром он лишил возможности «крокодила морских сражений» охватить передовые фрегаты или взять их на абордаж.

Над головой капитана бригадирского ранга со свистом пронеслось ядро, ударившись на излете в палубный планширь, разнесло его в щепки. Впрочем, это впечатления никакого не произвело. Все с тревогой глядели вперед, где в клубах дыма и огня отчаянно дрались с превосходящим врагом «Болеслав» и «Стрела».

Повторяя маневр «Святого Павла», за ним последовали и концевые фрегаты авангардии.