Развод. С чистого листа - Елена Любимая

Уверена, что Инка будет хохотать, когда узнает. Инка? А не пойти ли в гости? Пусть на часах уже почти час ночи, между прочим, мосты наверняка развели, и фиг я до Крестовского сейчас доберусь. Размышляя, побарабанила по рулю, а потом набрала подругу.

— Катерина, блин, ты время видела? Если у тебя не потоп или пожар, я тебя убью, — сонно отозвалась подруга.

— Я развожусь.

— Хвастаешься или плачешься? — хмыкнула Инка. — В любом случае жажду подробностей.

— Тогда ставь чайник. Скоро буду.

Сделав небольшой крюк через круглосуточный гипермаркет, с тортиком в руках, я уже через полчаса нажимала на кнопку звонка. А через сорок минут от хохота в квартире тряслись стены.

— Что, так и сказала? — ржала Инка, поправляя лямки пижамного топика, сползавшие с дрожащих от смеха плеч. — «Тяжелобольная супруга»? Жесть. М-да… — вытирая слёзы с ресниц, она поднялась с табуретки. На плите засвистел чайник, настойчиво напоминая о себе. Подруга кинула два пакетика в чашки и залила их крутым кипятком.

Пока она занималась напитком, я нарезала тортик и, облизывая пальцы, испачканные кремом, продолжила делиться приключениями:

— Представляешь, мы же всех соседей разбудили. Даже Анну Ивановну, ту, что над нами.

— Глухую бабку? — от удивления руки Инки дрогнули, и она расплескала чай, не донеся его до столешницы.

— Её, — кивнула я. — Будет завтра о чём посплетничать на лавочке.

Да, утром темой номер один станет ночное происшествие в благородном семействе. Ну и пусть. Пошумят и успокоятся.

После моего рассказа Инкаин оказался менее впечатляющей. У нее всё хорошо. Дима — мужчина мечты: умный, чуткий, заботливый, родня прекрасная, любовник потрясающий. Но…

— Не предлагает замуж? — предположила я.

— Предложение сделал, — продемонстрировала колечко на пальце подруга. — Только вот жить, говорит, будем с мамой.

— И-и-и? — мне показалось, Инка нашла общий язык с Лидией Константиновной. Она прекрасная женщина, да и к подруге отнеслась со всей душой. Или её смущает в принципе такое соседство?

— Да нет, мама отличная, самая лучшая свекровь — мечта просто, дело не в этом, — подруга стала непривычно серьёзной. — Это же мне в городе бросить всё. Привычная жизнь — она здесь, понимаешь? А там что?

И я прекрасно понимаю, о чём она говорит. Сама в таком же раздумье. Ещё там, в деревне, стоя посреди заброшенного магазина, я пыталась представить себе, что живу в деревне и пришла на работу. Не получается. Хочется, но что-то не отпускает меня, держит в городе.

— Да фиг с ним, расскажи лучше, как твоя мама?

Я проболтала с ней до утра, оставив на сон только три часа. Конечно, проспала, явившись на крылечко магазинчика в одиннадцать. И тут же с ходу напоролась на недовольную директрису — Валерию Михайловну. Она стояла, уперев руки в боки, прищурив ярко намалёванные глаза. Всем своим видом показывая, кто в доме хозяин, ну, в смысле, директор в магазине.

— Ты опоздала на тридцать две минуты! — произнесла девица, как только моя нога опустилась на первую ступеньку лестницы.

— И вам здравствуйте, — меньше всего хотелось такое прекрасное солнечное утро начинать со скандала, поэтому я, как могла, сглаживала ситуацию. Но у Валерии ко мне, похоже, были личные претензии, наверное, не может простить свой испорченный отпуск? Она не сдавалась в своей попытке вывести меня из себя.

— Ты купила новую форму? За старую — штраф.

М-да, я много пропустила, пока наслаждалась отдыхом. Ну да, разберёмся по ходу пьесы. В конце концов, уволюсь — работу найти невелика проблема. Вон напротив ремонт делают на первых этажах, явно квартиры переоборудуют под нежилые помещения. Прорвёмся. Меня напрягало другое: двое суток я не увижу маму. Конечно, в течение дня не единожды позвоню Володе, пока он в больнице. Но я хочу сама увидеть, что всё хорошо. Ещё надо объявление о продаже машины отправить.

Я проскочила мимо нахохлившейся Валерии и очутилась в хорошо знакомом помещении торгового зала. Сидевшая за кассой Верочка помахала мне рукой, на секунду отвлекшись от покупательницы. Впрочем, ею оказалась та самая глухая Анна Ивановна, которая при виде меня расплылась в довольной улыбке, предвкушая новую информацию для сплетен.

— Катерина, батюшки! — всплеснула руками бабуля, разворачиваясь всем корпусом в мою сторону, — чаго же вы вчера так голосили на весь двор? Я так и не поняла, зачем ты мужа в окно выталкивала? И Костенька прыгнул, аль нет?

Закатила глаза — вот ведь бурная у бабки фантазия. Ой, представляю, что она будет на скамеечке рассказывать.

За моей спиной хлопнула входная дверь, и, цокая каблучками, вошла директриса.

— Тебе мало штрафных санкций, как я погляжу! А ну, марш переодеваться!

Наверное, она хотела меня задеть, но я ей была только благодарна, что избавила от объяснений с соседкой. Пулей рванула в подсобку, столкнувшись в дверях со Светкой, та шепнула, что новая форма лежит в шкафчике.

— Спасибо! — благодарно шепнула я. — Вы самые лучшие.

Трогательная забота коллег, подруг отозвалась теплом на сердце. Надо будет их отблагодарить.

Пока же надо сосредоточиться на работе. Я быстро переоделась в новую форму: короткий халат ярко-розового цвета с кучей застёжек на груди и животе. Он даже на вешалке выглядел отвратительно. Я уже молчу, что полная Верочка в нём напоминала перетянутую докторскую колбасу. Она и сама это прекрасно понимала — такой вид доставлял ей дискомфорт, но ничего не поделаешь. Начальство распорядилось, никуда не деться. К слову, само начальство расхаживало в летнем коротеньком платье на тонких бретелях.

Вышла в зал, готовая к трудовым будням.

Валерия, словно коршун, кружила неподалёку, явно выискивая новый повод для придирки.

— Николаева! — визгливый голос прозвучал над ухом, но я не сразу сообразила, что она обращается ко мне. Та фамилия осталась в прошлой жизни. Я — Ефимова! И совсем скоро это будет записано в паспорте.

Я внутренне вздохнула и повернулась к ней, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.

— Займёшься выкладкой в третьем секторе. Там полный бардак после вчерашней поставки. И да, я проверю. Малейшая недоработка — штраф. Ясно?

Вместо ответа просто кивнула и направилась к коробкам у стеллажа. Монотонная работа, но она казалась благодатью после утреннего «приёма». Я неторопливо расставляла банки с консервацией, стараясь не думать ни о чём.

Но мысли сами возвращались к главному.

«Машину надо продать. Срочно. Значит, нужно… Господи, да чего нужно-то?