Путь Инквизитора. Том 3. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

И вот что узналось: есть у них прапорщик один, он как раз в ту ночь за старшего был, звать его Бломберг Битый-нос, это его так ребята называли. Нос у него поломан сильно. Ребята его не жалуют, говорят, редкое брехло и бахвал. Выпить за чужой счёт большой охотник, особенно за счёт подчинённых, и всякий раз грозится тех, за чей счёт пил, также угощать, но никак не угощает… не было такого… хотя деньгами не обделён, деньгами перед подчинёнными хвастался, золото показывал, дескать, вот у меня сколько денег, рассказывал, какие юбки бабе своей покупает — всё шёлк. Ещё хвастался, что скоро будет ротмистром городских арбалетчиков, что доступ к казне будет иметь и к арсеналу, и что тех, кто ему мил, к себе возьмёт. Но при том сам не из Малена. Сам откуда-то с востока.

— Так что тебе про устройство на службу сказали? — спрашивает генерал.

— Они говорят — нет, дескать, только своих, только горожан берём, да и то тех, у кого родственники служили ранее или кто прыток неимоверно. Говорят, казна лишних талеров не даёт, и своим не хватает, чтобы ещё чужих брать. А я потом, как выпили по четвёртой, и говорю: а как же к вам тогда Бломберг этот устроился, раз вы пришлых в свой цех не берёте? И они отвечают: видно, дал в руку кому-то. Или чей-то родственник. Бывает, конечно, что на службу берут какого-то офицера не из местных, но то должен быть человек шибко знающий дело. Артиллерист какой или кавалерист знатный. В общем, люди, в профессии воинской понимающие. А пьяных по кабакам успокаивать ночью — так на то и свои сойдут. Но Бломберга взяли. Уже год отслужил. Ну вот так, экселенц…

Его рассказ подошёл к концу, но вот главного генерал так и не услышал.

— Так что этот Бломберг в ту ночь говорил? Почему не привёл людей к этому дому? Шум стоял на всю округу, не могла стража про то не знать.

И тут Ёж поморщился:

— Забоялись они про то говорить. Пива было маловато. Но я с ними договорился встретиться завтра. Они к вечеру будут свободны. Опять начну про устройство к ним на службу, а потом и разговорю их. Разговорю, ребята простые… любят вкусно поесть и выпить пивка… так что… А днём похожу по рынкам, посмотрю, послушаю, что говорят людишки.

— Денег тебе дать? — догадывается генерал.

— Да, не помешали бы, — отозвался Ёж.

Волков был, в принципе, доволен тем, как Герхард из Гровена начал дело. Начал он его правильно. И потому сразу протянул ему пять монет.

— Обязательно вызнай, почему это Бломберг не повёл людей на помощь Кёршнерам, что говорил им. А ещё узнай, кто его в стражу устроил.

— Понял, экселенц, понял, — отвечал Ёж, пряча деньги. — Завтра приду сюда же, вы тут будете?

— Думаю, что ещё буду, — предположил генерал.

⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀

Он вернулся в столовую и увидел, что ротмистр Рудеман разговаривает с Кёршнерами, иной раз скрывая зевоту.

— Взбодритесь, взбодритесь, ротмистр, — говорит ему генерал, усаживаясь на своё место, — нас ещё ждёт прогулка по тихим улицам ночного Малена.

— Прогулка? — искренне удивился Рудеман.

— Да, прогуляемся немного… Может, пошумим чуть-чуть…

Пошумим. Тут ротмистр взбодрился, напряг расслабленные члены, освобождаясь от вечерней вялости, встряхнул головой, отгоняя сон.

— Все пойдём?

— Все, все, — уверил его командир. — Пусть люди будут все при броне и железе, как положено. Мало ли как вечер обернётся.

— Понял, — кивает Рудеман. — Значит, пойду распоряжусь седлать коней.

— Распорядитесь.

И тут Кёршнеры поняли, что происходит что-то, стали волноваться, и тогда хозяин дома и спрашивает у генерала:

— Вы, дорогой родственник, кажется, собираетесь куда-то?

— Вы же знаете, друг мой, я всё маюсь от бессонницы, особенно в такие тёплые ночи, а капли для сна забыл дома. Поеду прогуляюсь по городу, как утомлюсь, так спать захочу, может. Вы, дорогие мои родственники, меня не ждите, вернусь через часик, лягу спать.

— Ну, как пожелаете, — сказал Дитмар Кёршнер с капелькой удивления и, кажется, с опаской.

А хозяйка дома и спросила по-простому:

— Барон, вам воды в спальню подать? Будете мыться перед сном? Омывшись и уснуть будет легче.

— Ах, добрейшая моя родственница, дорогая Клара, вы всегда помните о моих привычках, — Волков подошёл к ней и целовал ей руку. — Конечно, распорядитесь, пусть принесут воды, да пусть не греют, и так жарко.

И пока ротмистр собирал людей и седлал лошадей, Волков вернулся в свои покои и при помощи Гюнтера, раз уж нет оруженосцев, стал надевать кольчугу, а после и кирасу. И уже когда слуга застёгивал на нём горжет, в двери постучали.

— Кто там? — поинтересовался генерал.

— Друг мой, это я, — отозвался из-за двери хозяин дома.

— Входите, входите, дорогой родственник, — Волков даже встал и подошёл к двери, чтобы встретить Кёршнера.

А тот, увидав, что генерал уже наполовину облачён в латы, удивился:

— Вы затеваете, кажется…

— Прогулку, — с усмешкой закончил за него генерал.

— А… — купец указал рукой на его доспех.

— А, это… — барон опять усмехается. — Это что-то вроде моей ночной рубахи. Пока не облачусь, не могу успокоиться… Да и в этом городе сей костюм очень полезен для здоровья. А то тут такой нездоровый воздух…

Волков снова садится на стул, а слуга берётся за поножи.

— Я пришёл поблагодарить вас, — говорит Дитмар Кёршнер, кланяется, — но, кажется, помешал…

— Наоборот, мой друг, наоборот, — уверяет его генерал. — Иначе мне пришлось бы заводить этот разговор с вами с утра.

— Я слушаю вас, дорогой родственник, — сразу оживился хозяин дома. — Готов, содействовать всеми силами.

— Я сейчас проедусь по городу, немного пошумлю, взбодрю подлецов Гейзенбергов…

— О, — только и смог вымолвить купец.

— Да… — Волков подал левую ногу слуге, и тот стал крепить на неё наголенник. — Так вот, ничего серьёзного не будет, пальбы немного случится, и всё… Но, — тут генерал делает паузу, — завтра, конечно, в городе о том начнут судачить. А вы всем людям, всем приказчикам, писарям, всем, всем… будете говорить вот что…

— Что же? — хотел знать Кёршнер.

— Скажете, дескать, родственник хотел взять дом Гейзенбергов, да поспешил, от ярости не обдумал дела и посему не смог сломать дверей; будете говорить, что Гейзенберги отбивались, но тем меня только раззадорили, что теперь я жду большой отряд в три сотни человек, что мой полковник уже где-то в Эвельрате и что дня через три-четыре будет уже здесь, и будет он… — Волков многозначительно поднял палец к потолку, — и будет он здесь с пушками.

— О! — опять удивлялся купец. И тут же