Дорогой мужества - Д. Хренков

* * *　

Память сердца — святая память. Я стою на бывшем фронтовом аэродроме, закрыв на мгновение глаза, вижу, как живого, Федора Павлюченко, слышу его взволнованный ликующий голос:　

«Что он делает, что он только делает?!.»　

А что же, собственно, делал тот неизвестный летчик-истребитель? А то же самое, что каждый день, в каждом бою делал и он, Федор Павлюченко. Рисковал собой ради других, ради жизни и счастья своих соотечественников.

Н. Масолов

СЫН ДРЕВНЕГО ОСТРОВА

В старинном русском городе Острове провожали на военную службу призывников. По вечерам на берегах Великой звучали то грустные, то буйно-веселые песни, допоздна тревожили душу певучие баяны.　

Расставаясь с сыновьями, матери украдкой смахивали непрошеные слезы, а отцы взволнованно напутствовали:　

— Так ты уж, сынок, смотри — служи как надо. Солдатское дело оно такое — честное, верное. Сам испытал…　

Сыновьям становилось вдруг как-то неловко: ведь вот сколько лет прожили вместе, а все недосуг было расспросить по-настоящему отцов про бои да походы, в которых довелось им участвовать.　

И вспоминали юноши день, когда несмышленышами, прижавшись к отцовской груди, разглядывали они висевшие на ней серебряные кружочки с непонятными тогда словами «За отвагу». Отвечали твердо:　

— Не беспокойся, отец. Не подведем!

ОБЕЛИСК У ДОРОГИ

Утром перед отправкой на сборный пункт они не сговариваясь пришли на центральную площадь города. В густых кустах сирени здесь спят вечным сном солдаты Великой Отечественной войны. Постояли молча у невысокого обелиска. С фотографии из-под стекла на них смотрело молодое, очень молодое лицо. Юноша почти мальчик, а на груди четыре боевых ордена!　

Молчание нарушил мужчина с седыми висками. Это был их учитель — человек, рассказывавший им в свое время об отваге суворовских солдат и героях Перекопа, о подвиге «Варяга» и мужестве комсомольцев Триполья. Он, как и отцы призывников, в тяжелый для Родины час воевал с фашистами. Только ему выпала судьба ходить дорогами не фронтовыми, а лесными партизанскими.　

— Ребята, — учитель назвал собравшихся привычно, по-школьному. — Тот, кто похоронен здесь, всего лишь несколькими месяцами был старше вас. В тысяча девятьсот тридцать девятом году Тарас Рымар учился в школе, а спустя пять лет уже командовал батальоном. Все жители нашего города называют Тараса Степановича сыном древнего Острова. Его имя носят одна из городских улиц у нас и улица в далеком украинском селе Черна, где Тарас родился и вырос.　

Тарас Рымар

Дважды видел я Рымара. Двадцать первого июля тысяча девятьсот сорок четвертого года около семи часов утра я и еще несколько товарищей прибыли в деревню Заньково — на командный пункт дивизии, освобождавшей наш город. Нам было поручено принять город от частей Советской Армии. Оказалось, что для этого мы должны встретиться с командиром одного из батальонов — майором Рымаром. Встреча это состоялась только на следующий день.　

Накануне был бой за город, упорный, жестокий. Немцы дрались за каждый дом, цеплялись за каждую развалину… Еще дымились пожарища, еще за железнодорожной насыпью раздавались автоматные очереди, когда в Остров приехал командир сто сорок шестой стрелковой дивизии гвардии генерал-майор Карапетян. Поблизости от того места, где мы находимся сейчас, стояли в строю бойцы сильно поредевшего батальона Рымара. Батальон ворвался в город на плечах противника. Солдаты не успели еще отдохнуть, но лица их были радостными, как у людей, окончивших большую и нужную работу.　

Генерал поздравил бойцов, по-отцовски обнял Рымара и, вручая ему орден Красного Знамени, сказал: «Молодец, Тарас. Лихо действовал. Лихо».　

Молодой комбат, также не по-уставному, ответил: «Спасибо, товарищ генерал. Не я эту награду заслужил. Мне ее солдаты добыли. Они молодцы…»　

Спустя месяц, когда в городе наладилась более или менее нормальная жизнь, мы послали письмо в политотдел армии с просьбой отпустить к нам ненадолго Тараса Степановича.　

Он приехал прямо с боевой позиции. Дивизия, получившая наименование Островской, гнала гитлеровцев уже из Прибалтики. В день его приезда на этой площади шумело людское море. Трудящиеся района собрались на митинг, посвященный освобождению города от немецко-фашистских захватчиков. Взволнованно говорил Рымар:

«Тяжелая борьба, кровь моих героев солдат сроднили меня с вашим городом навеки. Дорогие островичи, прошу вас считать меня сыном вашего города. Отгремят сражения, я вернусь сюда, чтобы трудиться вместе с вами».　

На трибуну полетели цветы. Тарас неожиданно нахмурился и тихо продолжал: «А если суждено пасть в бою, пусть мой прах примет островская земля».　

Рассказчик замолчал. Было тихо. Казалось, что даже опавшие листья перестали шуршать под порывами легкого ветра…　

ХОЗЯИН БОЯ

Воевать Тарас Рымар начал солдатом в апреле 1942 года. Все, что выпало на долю советского воина в тот тяжелый год, перенес и он — девятнадцатилетний украинский хлопец. Был бой, когда его окоп проутюжил немецкий танк. Была психическая атака на последний рубеж батальона. Бойцов в траншеях осталось не более двухсот, а фашистов было до тысячи. Впереди пьяных «фюреров» шел оркестр. Гитлеровцы на ходу вели ураганный автоматный огонь по красноармейцам.　

Рымар и его товарищи поднялись в контратаку. Упал сраженный пулей командир роты. И тогда случилось самое страшное: бойцы вернулись в траншею. Необстрелянными солдатами овладел страх. Им хотелось лишь одного — лежать распластавшись, слиться с землей. Тарас понимал, как это опасно: минута, другая, и фашисты ворвутся в траншею. Медлить было нельзя. Он поднялся во весь рост и спокойно пошел с пистолетом в руке навстречу «психам», пошел не оглядываясь.　

— Что же это, хлопцы?.. А-а-а… — Бросившийся вслед за Тарасом пожилой усатый солдат не успел договорить, — прошитый автоматной очередью, захлебнулся кровью. Но уже вновь гремело на околице деревни:　

— Ура-а-а-а!　

Не две сотни людей бежали вперед, за Рымаром — катилась лавина. С каким-то небывалым ожесточением, точно негодуя на свой минутный страх, врубились красноармейцы в колонны врага, опрокинули их, заставили в панике повернуть назад.　

Были и другие большие и малые бои. Бывало и страшно, и очень трудно. Именно тогда научился Тарас в бою забывать себя, жить только одним желанием — выполнить приказ, разгромить врага.　

Рымар не получил военного образования. Начало войны застало его на последнем курсе медицинского техникума. Но на поле битвы чувствовал Тарас себя уверенно. Он умел быть хозяином боя, умел своей волей соединять усилия всех солдат в единый порыв.　

Сохранился наградной лист, заполненный в штабе 608-го стрелкового полка 6 сентября 1943