Милый мальчик - Роза Ветрова

Осознав, что никуда Чудик деваться не собирается, я поворачиваюсь к нему спиной и прикрываю глаза от удовольствия. Ладно, черт с ним. Пусть делает что хочет. А я просто помоюсь. Вода действует на меня успокаивающе.

Однако, через секунду я взвизгиваю, потому что рука Чудика касается моих ягодиц и спускается гладящим движением к ноющей промежности.

- Что ты делаешь? Я не хочу больше, не могу, все болит, - отшатываюсь я. Савва удерживает меня на месте.

- Не дергайся, я тебя не трону. Просто помою.

- Да я и сама могу, - слабо возражаю, понимая заранее, что этот спор обречен на провал. Савва никогда не отступит, если хочет что-то сделать. Я его уже неплохо выучила.

- Несомненно можешь, - соглашается он. Продолжая смывать кровь между моих бедер намыленной рукой.

От неловкости я не знаю куда деться, и поэтому просто смотрю на мраморную стену, закусив губу. От его ласковых прикосновений помимо боли появляется сладкая истома, и я вздыхаю, злясь на происходящее.

Савва, впрочем, как и обещал, не пристает ко мне, а просто моет, как фарфоровую куклу. Намыливает каждый сантиметр моего тела, смывает пену. Все стеснение потихоньку рассеивается, мне становится безразлично. Только когда он принимается за волосы и массирует кожу головы из меня невольно вырывается стон и от удовольствия закатываются глаза.

От своей реакции мне опять неловко, но Савва шепчет на ухо, явно улыбаясь:

- Будешь хорошо себя вести, и получишь самый лучший в мире массаж.

Я скептически поворачиваюсь к нему. Чем это он собрался меня массировать? Не той ли каменной палкой, уткнувшейся мне в поясницу?

И как же дико бесит эта его понимающая улыбочка! Словно этот демон понимает какие двоякие и раздирающие чувства я испытываю около него весь вечер.

- Не, спасибо, - чопорно отвечаю, поджав губы.

Монстр тихо смеется за моей спиной и, нежно поцеловав плечо, смывает шампунь с волос.

Вскоре его руки оставляют меня в покое, и я молча стою под струями воды, практически засыпая. Все события дня как-то разом рухнули на плечи, я чувствую невероятную усталость. Слышу, как он моется за моей спиной, но не оборачиваюсь. Не удивлюсь, если еще попросит помыть его в ответ. Дабы избежать подобного поворота событий я лучше попросту буду игнорировать его.

Глаза от усталости слипаются, и я уже без всяких пререканий позволяю Савве вытереть мое тело пушистым полотенцем, закутать в него и вынести в спальню. Усадив меня в кресло, сам он принимается менять постельное белье, расхаживая по комнате в одном полотенце, обтянутым вокруг бедер. Последнее что я вижу прежде, чем опустить ресницы - это как он приближается ко мне, зачем-то присев на корточки и разглядывая меня нечитаемым взглядом.

Хочется сказать "кыш" и махнуть рукой, чтобы он сгинул нафиг, но вместо это я делаю глубокий вдох и крепко засыпаю. Прямо под пристальным взглядом психопата.

**

28

Савва

Ресницы у Миши светлые и красиво изогнутые. Тонкие веки подрагивают, она хмурится когда спит. Могу поклясться, она отбивается от меня во сне. Наверняка, убегает.

Я подкладываю кулак под щеку и довольно ухмыляюсь, разглядывая ее черты. Память услужливо подсовывает воспоминание о ее вспухших губах на моем члене. Как она красиво давилась им, глотая слезы и сопли. Невероятная картина, которую хотелось бы запечатлеть. Хотя бы на телефон. Я бы повесил этот снимок над кроватью, размер бы выбрал не меньше, чем 60×90, чтобы было видно каждую трещинку на губе, каждую бисеринку пота на лице, каждую мокрую ресничку. Максимально приближенный ракурс.

Жаль эта чудесная мысль пришла так поздно. В тот момент я думал только о том, как красиво она задыхается от моего члена, униженная, злая, испуганная и такая сексуальная. В ее серых глазах клубилась такая мешанина эмоций, которых мне никогда не испытать, что захотелось повторить. Рассмотреть каждую, вычленить из общего клубка.

Ничего, может, в следующий раз сфотографирую. Можно сделать целый фотоальбом, где в каждом кадре будет только она. Потом пересматривать когда захочется. Мой личный маленький музей из одного экспоната - звучит неплохо.

Даже самому не обязательно быть в кадре, мне достаточно ее заплаканного лица, мое воображение хорошо работает.

Пропуская сквозь пальцы шелковые светлые волосы, я наслаждаюсь картиной перед собой. Она похожа на спящую принцессу. Некоторые пряди выгорели на солнце, и мягкие черты лица выглядят смазанными, нечеткими. Ее лицо, пожалуй, - самое прекрасное, что я видел. А ее тело - как отдельный вид искусства, которое я бы бесконечно долго изучал.

Наклонившись, я целую ее набухший сосок, затем не удержавшись, облизываю его, сминая упругую грудь. Представив, как охуительно будет смотреться мой член между этих божественных сисек, я выдыхаю горячий воздух сквозь зубы и быстро поправляю сползшую простынь. Жарко. Член опять колом стоит. Постоянно.

Может, отыметь ее во сне?

Если проснется, можно просто закрыть ей рот ладонью и скрутить руки. Никуда не денется. Даже заплачет опять. Все, как мне хочется.

И все же в груди что-то тянет от ее беззащитного вида, от мокрых ресниц до порозовевшей киски, которую я тоже с упоением разглядывал, пока она спала.

Ладно. Контролировать похоть легко, а вот идти у нее на поводу и быть животным - стремно. Тупая ебля не принесет столько удовольствия, как все эти манипуляции перед ней.

Белое, изнеженное сном тело Миши с моими отметинами - укусами и засосами то тут, то там, настолько восхитительно, что хочется сдаться и превратиться в то самое животное. Но нет.

Собравшись с мыслями, я встаю с кровати и натягиваю домашние штаны. С каменным стояком шлепаю на кухню, чтобы выпить воды. Но у большого зеркала в пол останавливаюсь, разглядывая свое отражение. Мне оно не нравится.

- Что ты уставился? - спокойно произношу, разглядывая мрачное выражение напротив.

Парень поправляет очки и смотрит на меня тяжелым взглядом. У него в руках осколок из гардеробной, с пораненной ладони на мраморный пол падают капли черной крови. Под глазами пролегли темные круги, и он выглядит так, словно сутки ходил по кругу в запертой комнате.

Нда, мое тело - я провожу ладонью по груди и животу, уставившись на вздыбленный член под штанами, - мое тело является для него этой комнатой. С закрытыми замками. Мне приходится его охранять и проверять, чтобы он не выходил когда ему вздумается. Он может