Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Это решение было лицемерно. Те, кто предлагал такой выход, надеялись, что фактически Учредительное собрание не соберется. В то же время оставлялся в качестве постоянно действующего органа съезд членов Учредительного собрания во главе с Черновым, который уже появился на горизонте и начал действовать.

Приведу телеграмму, посланную из Уфы 19 сентября.

«18 сентября заседание открывается в 7 часов вечера при переполненном зале. Председатель оглашает приветственные телеграммы, поступившие на имя совещания. Заслушивается и принимается без прений доклад мандатной комиссии. На очереди доклад комиссии по организации всероссийской власти, от имени которой выступает Кругликов[71]. После краткого обзора работ комиссии он излагает принятые ею положения, которые сводятся к следующему: Государственное совещание устанавливает как непременное обязательство Временного Всероссийского правительства: 1) содействовать съезду членов Учредительного собрания в скорейшем созыве собрания; 2) неуклонно руководствоваться в своей работе верховными правами Учредительного собрания; 3) представить Учредительному собранию по возобновлении его работы отчет о своей деятельности по освобождению России от советской власти и восстановлению ее единства. Принято непризнание Брестского и других договоров, заключенных большевистской властью, продолжение войны с Германией совместно с союзниками. В области военной – воссоздание Русской армии, полное невмешательство военных властей в гражданское управление, восстановление крепкой воинской дисциплины, устранение армии от политики. В области гражданской – устроение освобождающейся России на началах признания за областями широкой автономии, обусловленной географическими, экономическими и этнографическими признаками; признание за культурными меньшинствами, не занимающими отдельной территории, прав на культурное самоопределение; восстановление городских и земских самоуправлений, установление гражданских свобод, принятие мер к охране порядка и безопасности. В области народно-хозяйственной – борьба с хозяйственной разрухой, содействие развитию производительных сил страны, государственное регулирование торговли и промышленности, принятие мер к повышению производительности труда, развитие рабочего законодательства, признание полной свободы коалиции, отказ от хлебной монополии и твердых цен, с сохранением нормировки распределения продуктов и государственных заготовок, при участии частно-торгового аппарата, борьба с обесценением бумажных денег, восстановление налогового аппарата, усиление прямого и косвенного обложения. В области земельных отношений – оставление земли до созыва Учредительного собрания в руках фактических обладателей, принятие мер к расширению трудового землепользования применительно к бытовым и экономическим особенностям отдельных местностей.

Доклад комиссии принимается без прений. Закрывая заседание, председатель обращается к участникам совещания со следующими словами: «Пять дней прошло с тех пор, как мы избрали нашу комиссию по вопросу о создании власти, но эти пять дней как членам Государственного совещания, так, в особенности, стране и армии показались месяцами. Мы достигли соглашения в кардинальных пунктах; еще небольшое напряжение сил, еще один-два дня – и совещание назовет не только принципы основания и программу, на которых будет строиться государственная власть, но и тех, которые будут поставлены во главе нарождающейся единой сильной России» (шумные продолжительные аплодисменты).

В кулуарах царит большое оживление. Собравшаяся публика долго не расходится и, образовав группы, обсуждает подробности прочитанной декларации. В большинстве случаев – удовлетворение достигнутым примирением разногласий, надежда на близкое окончание процесса создания долгожданной всероссийской власти».

Оставалось определить взаимоотношения всероссийской власти и областных правительств и избрать Директорию. Вопрос о лицах грозил стать предметом новой горячей борьбы.

Делегации Сибирского правительства в Уфе были даны твердые указания не допускать эсеровского засилья в Директории, но события в Омске, разыгравшиеся благодаря злосчастной авантюре Областной думы, заставили пойти на компромисс.

Вологодский во Владивостоке

Поезд Вологодского прибыл во Владивосток 20 сентября вечером. Председателя Совета министров встретили торжественно. Еще в Никольск-Уссурийске[72]заменивший Дербера Лавров приветствовал Вологодского от имени владивостокской группы правительства и заявил, что с прибытием Вологодского Владивосток признает только власть возглавляемого им Омского правительства. Делегат рабочих просил защитить от гнета буржуазной власти генерала Хорвата.

Встречали Вологодского во Владивостоке при большом стечении народа представители Сибирского правительства, члены Сибирской думы от Дальнего Востока, представители земства и города. На вокзале были Краковецкий, Медведев, Агарев. Последние двое произнесли приветственные речи.

Немедленно по прибытии Вологодский посетил здание, где помещалось правительство Лаврова, и там был встречен Дербером, Моравским и прочими членами подлежавшего ликвидации правительства автономной Сибири.

Представителей правительства генерала Хорвата на вокзале не было.

История и цели выступления генерала Хорвата нам были уже известны.

Узнали мы кое-что и о прошлом генерала.

Он родился в 1859 году, получил образование в Инженерной академии и принимал видное участие в постройке Закаспийской железной дороги.

С 1903 года он занимал должность управляющего Китайско-Восточной железной дорогой. На этой ответственной должности он заявил себя таким умелым и культурным администратором, проявил столько гуманности и заботливости о служащих, что Временное правительство после Февральской революции предоставило ему права комиссара в полосе отчуждения дороги.

После того как выступления Корнилова, Каледина, Дутова и других показали, что борьба с большевизмом, подкрепляемым немцами, внутри России без помощи союзников невозможна, генерал Хорват решил, что борьба эта может увенчаться успехом только в том случае, если будет начата на Дальнем Востоке, при подготовке средств к ней в свободной от большевиков полосе отчуждения Китайско-Восточной дороги и при условии получения достаточной помощи со стороны союзных держав.

В апреле 1918 года Дмитрий Леонидович Хорват отправился в Пекин для совещания с нашим посланником в Китае князем Кудашевым и с известным финансистом Путиловым.

Союзные представители в Китае, ознакомившись с идеей Дмитрия Леонидовича, высказали ему полное сочувствие и готовность оказать самую действенную поддержку.

Генерал Хорват смотрел на войну с большевиками как на продолжение войны с Германией. Он видел, что главные силы большевиков составлены из немецких пленных, и только потому счел возможным обратиться к помощи союзников.

Когда настал час действовать решительно, он, не видя кругом никого, кто мог бы организовать государственную власть, зная, что представляют из себя Дербер и Приморское земство, и считая себя единственным законным преемником власти Российского правительства на Дальнем Востоке, – покинул свой почетный и покойный пост в Маньчжурии и принес себя в жертву долгу.

9 июля 1918 года, остановившись со своим отрядом у станции Гродеково в Никольск-Уссурийском уезде Приморской области, он объявил себя временным правителем.

Не честолюбие, а только чувство долга толкнуло генерала Хорвата на этот шаг, и это так хорошо понималось всеми, не принадлежавшими к левым революционным партиям, что интервьюировавший меня в Харбине редактор «Новостей жизни» Клиорин с совершенной искренностью и по собственной инициативе настойчиво рекомендовал мне, как члену делегации Вологодского, помнить, что генерал Хорват нужен и незаменим на Дальнем Востоке.

Но мы знали хорошо и то, как ревниво относились дерберовцы ко всему, что касалось генерала Хорвата, и нам было ясно, что для скорейшей ликвидации «дубликата»