Книга шестая. Решатель - Харитон Байконурович Мамбурин

мы, нагруженные дополнительными сумками, самым прозаичным способом вышли из здания, сели в самую обычную машину, а потом поехали, почти сразу попав на трассу, выходящую из города. Впереди была долгая дорога, первый час которой прошел в полной тишине. Затем мой лысый бывший учитель всё-таки решил подать голос:

— Наверное, мне стоит перед тобой извиниться, Кирью… кун?

Интерлюдия

Мана слишком поздно поняла, что за ней приехала не полиция. Хотя, какая разница? У бабушки Мэй дома не водилось никаких «надевших черное», а эти люди показали им с бабушкой документы, у них была форма и машина. Лишь подъезжая к городу, Мана поняла, что это не полиция, а кто-то другой. Поразмыслив, девушка решила сидеть тихо и смотреть, как события будут развиваться. Муж предупреждал её, что, если за ней придут, действовать агрессивно сразу вовсе не обязательно — от неё могут понадобиться только сведения, а им, ей и Акире, нужно знать, кто именно смог проследить их путь до Огасавары.

Поэтому она будет простой испуганной школьницей. Пока что.

В городе её, уже ничего не объясняя и не улыбаясь, пересадили из полицейской машины в черную, с тонированными стеклами, а затем повезли дальше, в самый центр города. Там машина завернула в подземный гараж, из которого сопровождающие её люди, проконвоировав пленницу к лифту, поднялись с ней, судя по ощущениям, на один из самых верхних этажей, в большое, богато обставленное помещение, напоминающее помесь зала и комнаты отдыха. Там Ману и оставили одну.

Ненадолго.

Вскоре в комнату энергичным шагом вошёл гайдзин, за которым следовали еще два гайдзина, поминающие стереотипных телохранителей. Замыкающей стала японка средних лет, чуть ближе к закату, лицо которой Мана знала. Акира показывал.

Кимико Мотосуба.

«Неожиданно», — холодно про себя отметила девушка, — «Значит, её играют вслепую. У этой семьи нет ни связей, ни возможностей осуществить профессиональную слежку такого уровня. Пока всё указывает на Спящего Лиса, но непонятно, чего он добивается»

— К-кто вы? — талантливо сыграла она испуганную школьницу, — П-почему меня не отвезли в у-участок⁈

— Не волнуйтесь, Кирью-сан, вам ничего не угрожает! — тут же взяла слово женщина, коротко кланяясь Мане, — Мы взяли вас под защиту. Видите ли, ваш муж пропал, а еще находится в розыске как особо важный свидетель…

Мана слушала, кивала, визуально показывая, что расслабляется всё больше и больше с каждым словом женщины. Она превосходно умела играть домашнюю застенчивую девушку, уязвимую и ранимую. Не купиться на подобное не могли.

…на это все покупались.

«Ты можешь постоять за себя в случае неожиданной опасности, но что будешь делать, оказавшись в ситуации, где последствия твоих решений будут опасностью пролонгированной?», — наставлял её в своё время муж, — «Решить проблему насилием легко, но решится ли она полностью? Не находясь в непосредственной опасности, наблюдай, играй, держись наиболее выгодной линии поведения, жди. Я приду».

«Придешь, но не сейчас», — понимает Мана, изображая из себя нервную и обездоленную девушку, совершенно ни в чем не уверенную и всего боящуюся, — «Пока нужно узнать больше, но не словами, наблюдением. Они расслабятся».

Так и происходит. Об Акире эти люди знают недостаточно, чтобы сделать предположение, что его жена тоже владеет английским языком. Удовлетворившись тем, что Мана сидит тихо и не привлекает к себе внимание, гайдзин и японка негромко общаются на английском, пока секьюрити бдят у входных дверей. На них, профессиональных охранителей, Мана действует точно также, как и на обычных людей. Она школьница, пусть и жена довольно известного человека.

Гайдзин американец, но, к легкому удивлению незаметно подслушивающей девушки, является подчиненным Кимико Мотосубы, точнее, её семьи. Сейчас эти два человека обсуждают не продажу «Нексу», а её срочный транзит в Соединенные Штаты Америки, перенос штаб-квартиры с сохранением вертикали власти и наследования. Конечно, в совет директоров, только учреждаемый в растущем цифровом гиганте, нужно будет ввести половину американцев, но подобный шаг Мотосуба не смущает. Сам Акира, до сих пор являющийся генеральным директором компании, их тоже не заботит… как интересант.

Восемнадцать с половиной миллиардов йен, оплата за условные двадцать лет, откупные для Кирью, уже готовы к передаче. Точнее… нет.

«Они… шутят?», — Мана в замешательстве, — «Восемнадцать с половиной миллиардов и одна йена? Выкуп? Не понимаю. Зачем тогда нужна я?»

Гайдзин уходит, а Мане улыбчивая и добрая Мотосуба-сан рассказывает, для чего она, Мана, нужна. Заключить с ней сделку при отсутствующем муже. Девушка получает на счет деньги, что требовал, как отступные её муж, а Мотосуба, наконец-то, приобретают «Нексу» целиком, с потрохами, так сказать. Вот, Кирью-сан, смотрите на графики динамики роста, вот они сейчас, а вот что прогнозировалось на двадцатилетний срок, учитывая тенденции развития. Деньги готовы, мы ждем юристов.

Понимаете, в чем дело, Кирью-сан… ваш муж пропал, а момент у нас срочный, острейший, поэтому прибегаем к подобной процедуре в обход вашего супруга. Тем не менее, его условия, причем лишь озвученные, не задокументированные, но вполне разумные, мы выполняем «от» и «до». Так ведь?

Да, всё верно, качает Мана головой. Всё правильно, Мотосуба-сан. Я, тихая и скромная девушка, ни в коем случае не скажу вам о том, что курс японской йены в данный момент летит в пропасть, а экономика страны шатается, как шаталась тридцать лет назад. Конечно, я подпишу бумаги. Муж не будет против, уверяю вас, он сам не рад такому вниманию к своей персоне. У него, Мотосуба-сан, всегда очень и очень мало времени.

Мана хорошая японская жена, примерная и правильная. Настолько, что у сидящей напротив неё японки сводит зубы. Выглаженное, пусть и робкое поведение, игра, хлопки ресницами. «Невинная жертва обстоятельств», на счета которой сейчас упадёт восемнадцать миллиардов йен. Ой, не ей, конечно, не ей, а Харуо Кирью, но это же не проблема? Наш ото-сан следит за тем, чтобы мы распоряжались деньгами разумно, на него выписаны доверенности…

Это оказывается неприятным сюрпризом для Мотосубы, из чего Мана делает вывод, что ей не собирались надолго оставлять эти восемнадцать миллиардов. Выпустили бы из здания, а дальше…

Видимо, так и будет, просто требовать деньги будут не у неё, а у отца Акиры. Логично, но это уже даст дополнительное время.

Сделка проходит через пятнадцать минут, практически в молниеносном порядке. Стрекочет принтер, печатая банковскую выписку перевода, Мана кивает, глядя на документ, а затем ставит подписи, в том числе и на бумаге, подтверждающей отказ её мужа от интеллектуальных прав на программное обеспечение, как используемое в компании, так и некий «прототип», который