Дети Арога - igor parhomyuk

Он повернулся к компьютеру. А я уставился в экран своего и только сейчас понял: за два месяца рядом с Элькой я даже не думал о деньгах.

Глава 15 поход

Семь месяцев до настоящего похода, четыре — до открытия портала.

Всё когда-то заканчивается. Закончился и арест. Я снова стал пропадать у Эльки. Настроение было лёгкое, тёплое, как майский ветер. Если бы она не исчезла, чмокнув меня в нос и что-то на ходу бросив про дела, всё было бы вообще почти безупречно.

Я брёл по посёлку, лениво разглядывая окна, и вдруг заметил, что спортзалы пусты, улицы подозрительно тихие. Вроде не утро, не вечер, народ есть, но всё равно будто вымерли. Пожал плечами и зашел в общежитие. Там, в комнате, посреди вороха тряпья, сидел Алекс и собирал в рюкзак вещи.

— Побег отменяется? — усмехнулся я, заходя. — Почти, — хмыкнул он. — Вчера пришёл приказ — собираемся в поход. Вот делаю ревизию.

Я опустился на кровать и попытался в голове сложить дату. — Какой ещё поход? До портала четыре месяца. Или я что-то пропустил?

— Не тот поход. Учебный. Лесной, — ответил Алекс, не отрываясь от упаковки спальника.

Я скривился. — Учебный… мать их. Как будто нам мало беготни по лагерю. Теперь ещё и лесные романтики.

Алекс пожал плечами. Типа привыкай.

Я перевалился ближе к нему, махнул рукой: — Ладно. Когда выходим?

— Ночью.

— Как — ночью?! У меня даже носков запасных нет, не говоря уже о спальнике и прочем. Хоть бы намекнули. Или тут всё по-взрослому: захотел выжить — сам догадайся?

Алекс, не отрываясь от дела, хмыкнул:

— Это не армия. Тут всё прощее. К тебе могут постучать в любое время, сказать одно слово — и ты должен быть готов. Через час стоять на точке, снаряженный, вооружённый и собранный. А если ты десятник или сотник, то и своих надо проверить, и маршрут изучить, и с начальством свериться. Так что привыкай. А лучше — просто не расслабляйся никогда.

Я выдохнул, встал, прошёлся по комнате, стало не спокойно.

— Алекс, серьезно. Помоги. Я не хочу выглядеть лохом. Не сейчас.

Он повернулся, посмотрел на меня — без иронии, спокойно.

— А что, по-твоему, я сейчас делаю? Собираю и тебе, и себе.

Он кинул в мою сторону армейские ботинки — видавшие виды.

— Начисть. И просуши. Надеюсь, что не натрешь ноги .

Следующие два часа были посвящены краткому, но жёсткому курсу подготовки. Первое откровение: пока не доберемся до лагеря, никто нас кормить не будет. Полевой кухни нет. Всё, что взял, — твоё. А если учесть, что вооружение и запас еды весят под двадцать кило, то каждая лишнее шмотка — вес на твоих плечах.

После обуви занялись одеждой. Тут сюрпризов не было. Комплект камуфляжа у меня был. Тельник — тоже. Не выбросил. Не смог. Под воротник — иголки, нитки, еще комплект. Нож на пояс. Нож на ногу. Нож в рюкзак. Удивительно, но каждая мелочь вызывала странную теплоту — армейка. Даже и как то забыл.

Алекс встал на четвереньки, вытащил из-под кровати фляжку: — Кипятить воду будем. — Он кинул мне вторую, побольше. — А ты — водовоз.

— Тут литр максимум, — проворчал я.

— Вот и будешь набирать снег и топить. Следующим этапом стала еда. В таз высыпались сухое молоко, сахар, сухари, орехи и сухофрукты. Я толок, мешал. Алекс лепил батончики.

— Энергетические? — удивился я.

— Пеммикан. Тысяча лет рецепту. Обычно с мясом. Но орехи я люблю больше. И кстати, если всё правильно сделал — не портится годами.

Потом снова под кровать: верёвки, полиэтилен, обрезанные палки.

— Это ты где нашёл?

Алекс хотел ответить, махнул рукой: сам поймёшь. Или вспомнишь. Не важно.

Через пару часов рюкзаки были упакованы. И под утро — выдвижение. Без сирен, без тревоги. Просто собрались, разбились на десятки и ушли в ночной лес.

Шли молча. Сугробы, ветки, темнота. Через час я вымотался. Серж молча переставил меня замыкающим:

— Тыл твой. Смотри в оба.

Я кивнул. Минут через тридцать забыл. Главное было — не выколоть глаз в темноте. И не потерять шаг. Шёл и думал: интересно, сколько таких как я — неопытных, растерянных — сейчас мечтают о диване и горячем чае? Но ноги шли. Все таки Серега расти и расти тебе. Вроде только в форму зашел и что то стало получаться и вот на тебе .

Самое удивительное: все эти айтишники, банкиры, продавцы и офисный планктон шли по лесу, будто каждый день так делают. Вот тебе Борька,друг Сержа канцелярская крыса, на голову ниже меня, а тащит столько же. Идет мягко, как кот. Еще лку тащит А лук у него кстати — почти снайперка. Девяносто из ста. Не хотел бы я быть на другом конце его прицела.

Итан вообще шёл первым. Ветеран. Танком. Пробивал дорогу в снегу. Щит, фламберг, учебный меч, сбруя. Еще килограммов пятнадцать сверху. Его выносливость — за гранью. Он не жаловался. Просто шёл.

Постепенно рассвело. Первая деревня. Приказ — не светиться. Легли прямо в снег. Я тут же спросил название деревни. Решил: в честь неё поставлю памятник.

Через полчаса лежки передумал. Бюста хватит.

Одежда промокла, холод лез под кожу. Жители деревни шли по одному. Я проклинал их. Почему не могут пойти все вместе? Быстрее бы.

Одна тётка трещала полчаса всем и каждому, как муж пропил деньги. Когда, наконец, ушла, мы двинулись в обход. Одежда звенела льдом. Я чувствовал себя минимум партизаном. А если вспомнить, что полез в это сам — то глупым партизаном. Но идущим. А значит — живым и еще не замершим.

День тянулся. Солнце повисло в небе, будто прибитое. Лес, деревни, тропы, просеки. Всё снова и снова. По логике — не больше тридцати километров, а по ощущениям — под Мурманском. В голове крутилось только одно: дойти, лечь, и не вставать хотя бы час.

Вечером, уже не соображая, где я и кто я, собирал хворост, рубил ветки. Алекс варил суп из кубиков. Я пил чай. Язык чувствовал обжигающий вкус. Мозг — нет.Как хорошо чувствовать тепло и сухую одежду.

Присел у дерева — и вырубился. Алекс оттащил меня на