Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Несмотря на ожесточенный бой, служба на пароходе правилась по уставу. Несмотря на ядра и пули, отбивались склянки. Капитан-лейтенант Кузьминский, хладнокровно прохаживаясь по палубе, распоряжался. Обсудив положение дел с генерал-майором Мироновым, он решил подняться на шканцы, чтобы лучше обозреть позицию турецких батарей. Но едва он начал подниматься по трапу капитанского люка, как сзади него разорвалась граната. Осколки буквально вывернули спину капитан-лейтенанта наизнанку. Не издав ни слова, Кузьминский рухнул с трапа. Залитого кровью командира матросы тут же отнесли в лазарет.

– На стол! – велел лекарь.

Для него было достаточно одного взгляда, чтобы понять – Кузьминский не жилец.

Вколов умирающему офицеру дозу морфия, лекарь распорядился положить умирающего капитан-лейтенанта в углу лазарета.

– Пусть хоть умрет спокойно! И позовите командиру батюшку!

Так как старший офицер Степанов был к этому времени уже ранен, в командование «Колхидой» вступил лейтенант Дистерло, дотоле руководивший артиллерией.

– Молохова и Стренстрема ко мне! – распорядился он сразу.

Оба штурманских прапорщика быстро прибежали. Первый до этого времени занимался лотом, второй был в крюйт-камере на подаче картузов.

Молохову было велено закончить рубку мачты, а его сотоварищу Стенстрему принять на себя командование батареей парохода.

Между тем пушки «Колхиды» ни на минуту не прекращали огня по берегу, не переставая, палили из ружей и солдаты. Команда и часть солдат занималась стягиванием парохода с мели.

Не оставался в долгу и неприятель. Огонь турок тоже не ослабевал. Вскоре ядром был сбит кормовой флаг. Увидев это, лейтенант Дистерло, не теряя времени, схватил из сигнального ящика новый флаг и самолично поднял его на флагштоке. Позднее он рассказывал, что в эту минуту более всего боялся, что турки подумают, будто «Колхида» спустила свой флаг. Во время подъема флага Дистерло был сильно контужен ядром и ранен в шею щепой от грот- мачты, но остался командовать боем.

Спустя буквально несколько минут турецкая граната попала в шкиперскую каюту, вызвав сильный пожар, еще одна граната застряла в борту и подожгла его. С большим трудом, но оба пожара были вскоре потушены. Наконец Молохову и его подручным удалось перерубить мачту. Ее быстро выкинули за борт. При этом был ранен Молохов.

– Давайте ребята, еще разок навалимся! – кричал вытягивающим канат солдатам и матросам лейтенант Дистерло.

Матросы наскоро молились Богу. Не выдержав, лейтенант сам встал к канату:

– И ра-аз! И два-а! Пошла роди-мыя!

С криком «ура» канал, наконец-то, пошел и «Колхида» вначале медленно, а затем все быстрее поползла с мели. Наконец пароход подвсплыл и закачался.

– Ребята! Бог помог, не забывайте Его! – воскликнул Дистерло.

– Милосердный помог! – отвечала команда.

– Осмотреться на своих постах и доложить о повреждениях! – распорядился Дистерло, больше всего боявшийся за машину

К всеобщему удивлению оказалось, что паровая машина, не получила никакого повреждения, не смотря на 120 пробоин в корпусе. Это было настоящим чудом.

Сойдя с мели, Дистерло развернул пароход для наиболее выгодного действия бомбической пушки и тут уж наши артиллеристы отвели душу! В несколько выстрелов они заставили навсегда замолчать дотоле так допекавшую их артиллерийскую батарею.

Видя, что добыча уходит у них из-под носа, турки послали на перехват «Колхиды» две кочермы полностью заполненные солдатами.

– Никак на абордаж свалиться желают!

Стрелявшие из-за планширя солдаты сразу повеселели:

– Пущай гололобые заявятся, мы их живенько штыками поколем!

Но сваливаться с турками в абордаже в расчеты Дистерло не входило, и он велел Стренстрему утопить приближающие кочермы.

– Заряжайте брандскугелем! – велел он.

Первый же выстрел бомбической пушки был так удачен, что передовую кочерму разнесло в куски. Второе турецкое судно, не испытывая судьбу, сразу развернулось к берегу. Прекратили турки пальбу и с берега. Сражение подошло к своему концу. Дистерло велел править прочь от берега и бить отбой.

– Курс норд-норд-вест! – приказал лейтенант рулевому. – Идем на Сухум! Более тщательно подсчитали потери и повреждения. Из всех пробоин наиболее опасными были девять в районе ватерлинии, но штиль на море Команда потеряла двух матросов и смертельно раненного командира. Потери армейцев были значительно больше: десяток убитых и полтора десятка раненных. Когда пароход отдалился от берега, на «Колхиде» приспустили флаг и погибшие были торжественно захоронены в море.

Из хроники сражения: «Во время боя офицеры и нижние чины были на местах, им назначенных, всякий исполнял свое дело, не страшась неприятельских ядер и пуль, беспрерывно и во множестве попадавших в пароход, палубу, между людей и внутрь судна».

На подходе к Сухуму, так и не приходя в сознание, умер капитан-лейтенант Кузьминский. По прибытию в Сухум с «Колхиды» были свезены армейцы, после чего пароход, уже под командой несколько оправившегося лейтенанта Степанова, перешел в Керчь, и там уже встал на ремонт.

Пройдет совсем немного времени и доблесть команды слабой «Колхиды» еще ярче засветится в сравнении с захватом английского парохода-фрегата «Тигр», ставшего 30 апреля 1854 года на мель у берегов Одессы и спустившего флаг после нескольких выстрелов двух орудий нашей конной артиллерии!

Шестая глава

«Флора» принимает бой

Князь Меншиков поначалу просто не поверил донесению об атаке поста Святого Николая с моря, полагая, что шум высадки должен был предупредить гарнизон об угрожавшей опасности, а считал более вероятным нападение с сухого пути. Если принять во внимание, что в эту ночь была ветреная погода, заставлявшая наши крейсера держаться у Пицунды, то шум от высадки, вполне возможно, заглушался шумом моря. Когда же известия о том, что турки атаковали именно со стороны моря, подтвердились, князь был в ярости. Куда только весь аристократизм подевался! Разумеется, происшедшее было пощечиной и Черноморскому флоту, который, обладая полным господством на море, проворонил турецкий десант, и лично ему.

На Петербург занятие турками поста Святого Николая произвело удручающее впечатление, прежде всего из-за влияния этого события на горцев. Именно поэтому было решено предпринять попытку отбить пост, для чего князь Меншиков кроме фрегатов «Флора» и «Мидия», отправил к восточным берегам и пароходо-фрегат «Херсонес».

С 20 октября к Озургетам стали прибывать подкрепления силой в полтора батальона, 4 орудия и 6 казачьих сотен, при помощи которых были с успехом отбиты все дальнейшие попытки турок произвести нападение на разные пограничные пункты Гурии.

В свою очередь и князь Гагарин, возмущенный вероломным нападением турок на пост Святого Николая, горел желанием отомстить им переходом в наступление Гурийского отряда. С присоединением части Литовского и Брестского полков он организовало отряд из 6 батальонов, 12