Предатель. Больше не твоя - Аелла Мэл

— На свадьбе невесты не так уж и весело бывает, — продолжает Сабина, явно пытаясь задеть. — Мы всего лишь гостями будем завтра со стороны жениха. А вот послезавтра уже свадьба нашего жениха, там уж точно не будет скучно. Ой, Диана, ты, наверное, не знаешь таких подробностей наших свадеб. Хочешь, расскажу?

Змея! Самая настоящая змея! Как она смеет провоцировать мою Ди? Хочется броситься на защиту, вырвать ей глотку за такие слова.

— Благодарю, не стоит, — голос Дианы остаётся спокойным, почти ледяным. — Дешёвые демонстрации на потеху всем меня абсолютно не интересуют. Спокойнее живётся, когда не участвуешь в демарше змей. Но этого не понять тем, кто уже давно состоит в компании этих личностей, — её глаза сверкают стальным блеском, пока она медленно отпивает домашний компот.

Гордость переполняет меня. Как она это делает? Так изящно, так точно отвечает на провокации. Её слова — настоящий удар ниже пояса, при этом сказанный с такой утончённой вежливостью. Сабина краснеет от злости, её лицо становится пунцовым. Получила, дорогая, получила за свою провокацию.

Никто не ожидал такого ответа от Дианы. Все за столом замерли, наблюдая за этой словесной дуэлью. А она, словно ничего не произошло, продолжает есть, держа спину прямо и излучая достоинство.

Моя жена… Она не просто красива и умна — она сильна. Сильна духом, сильна характером.

— Диана, дочка, расскажи нам, чем занимаешься? — отец решает прервать назревающий конфликт. Мы все знаем, что Сабина не упустит возможности продолжить перепалку — она та ещё язва.

— Ничем, дядя Мурат. Не далее как вчера уволилась с работы, — отвечает Диана, глядя прямо перед собой.

«Мечтай, милая, — думаю я про себя. — Я не позволю тебе уйти от меня. Твои слова о том, что ты улетишь свободной — пустой звук. Я их не принял и не приму».

— Почему? — не унимается отец.

— Начальник не тот человек, с кем комфортно работается. Не люблю людей, которые вторгаются в моё личное пространство и демонстрируют свою власть. Такие люди ничтожны в моих глазах, — её голос звучит холодно и отстранённо.

«Вот же вредина! — думаю я. — Пытается задеть меня? Не выйдет. Теперь, когда ты на моей земле, я готов терпеть любые твои оскорбления. Всю жизнь готов слушать твою ругань, главное — чтобы ты была рядом».

— Баба Маша не болеет? — тихо спрашивает Алина.

— Пока в её жизни нет паразитов, она чувствует себя отлично, — холодно отвечает Диана и встаёт из-за стола. Алина прикрывает глаза, на её лице отражается боль. Это был удар не только в её сторону, но и в мою. Но больше всё же в сторону Алины — она с детства была с ними.

— Всем приятного аппетита, я наелась, — бросает она и уходит.

— А чай? Я сделала с мятой и лимоном, тебе же нравилось, — пытается мама наладить контакт. Но её попытка выглядит запоздалой. Слишком поздно она решила подружиться с моей женой.

— Благодарю, не хочу. Спокойной ночи, — отвечает Диана, не оборачиваясь.

Несколько секунд все молча смотрят на вход в дом, где только что исчезла моя жена. Как бы я ни пытался вывести её на разговор — всё бесполезно. На работе я не раз пытался поговорить, но она замыкалась и не слушала. Избегала разговора. Я не давил, боясь, что она обидится ещё сильнее. Была надежда, что здесь, перед всеми, она хотя бы выслушает.

Раньше она всегда была мягкой и открытой, никогда не уходила, пока все сидели вместе. Но теперь моя жена изменилась не только внешне. Ей стало плевать на мнение других людей. Даже то, как она привела ко мне в кабинет Светлану, удивило меня. Её действия были настолько хладнокровными. Она не подумала о том, каково будет Светлане в этой ситуации. Ей было плевать на неё.

Мне пришлось жёстко поставить на место ту, кто посмел претендовать на место моей Ди. Никто и никогда не займёт её место. Никогда. Я лучше проживу всю жизнь в одиночестве, чем буду искать ей замену. Только она. Или она, или никто.

Глава 40

— Она столько пережила, — тихо произносит Айка, её голос полон тревоги. — Есть что-то, что она скрывает.

— С чего ты это взяла? — Алина сжимает кулаки, её голос дрожит от напряжения. — Того, что она уже пережила, более чем достаточно, чтобы стать такой. Позор, предательство, болезнь бабушки — этого более чем достаточно!

— Я понимаю, — Айка качает головой, — но у меня такое чувство, что случилось что-то ещё. Интуитивно я ощущаю: есть нечто, что шокирует всех нас.

— Что? — мой голос срывается, становится хриплым от страха. Если выяснится, что есть ещё что-то, причинившее моей Ди боль, я не знаю, как это переживу. Я и так каждый день проклинаю себя за тот роковой день, за то, что привёз её сюда и согласился с решением матери отложить свадьбу на месяц.

— Не знаю, Эм, — Айка смотрит на меня с искренним сожалением. — Но что-то определённо есть. Боюсь, она никого и никогда не простит за это. Это читается в её глазах.

— Мама ничего не говорила, — шепчет Алина, её голос полон боли. — Она не раз видела и Ди, и бабу Машу. Следила иногда, чтобы быть в курсе всего, ведь Ди отказалась даже открывать ей дверь после всего, что случилось с баб Машей. Из-за моего поступка Ди прекратила общение и с моими родителями.

— Твоей вины в этом нет! — Сабир пытается её успокоить.

— Есть! — взрывается Алина. — Моя вина в том, что я вообще позволила ей познакомиться с тобой и твоим братом. Лучше бы мой язык отсох, прежде чем я предложила ей устроиться к вам на работу!

— Алина!

— Что? Придумаешь новую угрозу? Сына отберёшь? На! Забирай! Чего сверкаешь своими глазами? Думаешь, боюсь? Не боюсь! После того как я обошлась с подругой, с сестрой, я больше ничего не боюсь. Заберёшь сына — значит, это моё наказание за мой грех. С гордо поднятой головой приму его!

— Не говори глупости! Я не стану отбирать у тебя сына! — Сабир вскакивает с места, его кулаки сжаты до белизны.

—