«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

Сестра её Лидия вышла замуж за сына теченского земского начальника П. А. Стефановского – Александра Павловича, имела от него трёх детей и пережила семейную трагедию: муж её покончил с собой самоубийством, и она одна поставила свою семью на ноги, дав детям законченное среднее образование.

Александра Игнатьева всю свою жизнь отдала на помощь родителям воспитать большую семью, работала учительницей пятьдесят лет и умерла в возрасте семидесяти пяти лет, не выходя замуж.

Мария Покровская по окончании епархиального училища «потерялась». Шла молва, что один из её знакомых по Екатеринбургу, уже не молодой, похитил её тотчас по окончании учения, т. е. женился на ней… и всё. В Тече она больше не появлялась, и вся эта история осталась для всех загадочной, а родители её сохраняли гробовое молчание.

Елена Новикова, Таисья Пеутина и Евгения Клюхина вышли замуж за торговцев и, очевидно, свои знания и навыки, полученные в школе, использовали по торговой линии.

Своеобразно сложилась судьба Анны Новиковой: по окончании сельской школы она нигде не училась, а вырастала в барышню-невесту при родителях, принимала участие в торговле и общественной жизни. Так, во время коронации[153] шила школьникам мешочки под пряники и конфеты, помогала учительнице Елизавете Григорьевне устраивать в школе ёлку и пр. Почитывала небольшие романы, от своих подруг, поповских дочерей, усваивала кое-какие манеры держаться в обществе, пленила сердце одного из пермских семинаристов – Александра Степановича Горбунова – и сделалась матушкой, минуя учение в епархиальном училище. Молва гласила, что она отлично справлялась с обязанностями деревенской «матушки»: ведь она на практике видела у своих подруг, как «это делается».

Судьба Марии Бирюковой была «пёстрой»: двадцать лет она счастливо прожила с мужем Александром Игнатьевым, но потом судьба её «переломилась»: муж погиб во время революции, оставив на руках её четверых детей. При жизни мужа, будучи деревенской «матушкой», она преподавала в школе пение, руководила детским хором, а после гибели мужа работала заведующей детской библиотекой и руководила детским хором в Каменске-Уральском, завоевала почёт и уважение населения. Тяжёлая жизнь после гибели мужа надломила её здоровье, и она, разбитая физически, умерла, не дожив до семидесяти лет и нескольких месяцев.

Не менее тяжело сложилась судьба Татьяны Постниковой, по мужу Клюхиной. Муж попался ей не хозяйственный, а семья была большая. Муж рано умер, и на руках у ней осталось много детей. Она шила – «скорняжничала» и «выходила» детей. Школьное образование так и осталось при ней не использованным как следует: ничего не читала, всю жизнь только робила на семью.

Школьницы 90-х годов.

В одном классе со мной с 1894 г. по 1897 г. в теченской школе учились: Женя Бирюкова, Люба Кокшарова, Нюра Кокшарова, Саня Уфимцева и Саня Макарова. Годом раньше закончили школу Соня Бирюкова и Пелагея Комелькова. Позднее на год в 1898 г. кончили школу Нюра Мурзина и Юля Попова. В 1893 г. или даже в 1892 г. кончила школу Лиза Мизгирёва.

Лиза Мизгирёва была дочерью черепановского мельника – кержака. К чести её родителей нужно сказать, что они, сторонники «древлего исповедывания» и старины, согласились на то, чтобы дочь их, при том единственная, училась в школе, т. е. в среде «мирских», которых они чуждались и общение с которыми они считали греховным. Я с Лизой встречался в школе после её окончания: она приходил помогать нашей учительнице – Елизавете Григорьевне Тюшняковой, когда у ней, у Елизаветы Григорьевны – ещё не было помощницы. Она иногда следила, как в каком-либо классе – в первом или втором – ребята решали задачи, читали, сшивала тетради и пр. Училась она в школе хорошо, и её любила Елизавета Григорьевна, как и она её. Школа для неё была единственной отдушиной от замкнутой жизни её семьи, единственных кержаков в деревне Черепановой. У девушки был очень спокойный и добрый характер. У ней была на редкость привлекательная и миловидная наружность. Она всегда была аккуратно одета и причёсана, но она была грустной и, очевидно, находилась под «влиянием» постоянной мысли, внушённой родителями, о том, что она должна сторониться «мирских». Она чувствовала себя как будто в чём-то виноватой перед другими и старалась задобрить других детей: то тайком сунет кому-либо из них пряник или конфетку, то поможет одеться и пр. Она казалась нам старшей сестрой, и мы любили её, жалели. Мы были очень опечалены, когда узнали, что она умерла «Христовой невестой» 16-ти или 17-ти лет.

Пелагея Комелькова, по-нашему школьному, Палашка Комелькова была из семьи среднего достатка. Жили Комельковы в соседстве с нами. В одном классе со мной учился её брат Алексей, по-нашему Алёшка Комельков. Елизавете Григорьевне удалось как-то убедить родителей, чтобы они отдали учиться в школе Палашку, а потом они сами уже привели в школу и Алёшу. Палашка у нас в школе была запевалой молитв: перед уроками «Царю небесный», перед обедом «Отче наш» и в конце занятий «Достойно [есть]». Голос у ней был «зычный», как иерихонская труба, густой и сочный контральто. А в обычных песнях, которые пелись на уроках пения она не проявляла своего таланта. Девка была крепкого сложения и среди других казалась старше по возрасту, а поэтому среди других девочек была неприступной, т. е. её мальчишки побаивались обижать, чего не лишены были прочие школьницы. По окончании школы Палашка пережила обычную долю деревенской девушки, т. е. в своё время вышла замуж и перешла на положении обычной деревенской бабы, которая ни в чём не могла применить свою грамотность за отсутствием подходящей для этого среды.

Соня Бирюкова была дочерью теченского протоиерея Владимира Бирюкова и относилась ко второму поколению теченской молодёжи. По окончании епархиального училища она вышла замуж, точнее – её выдали замуж за юношу, который принял потом священный сан. Семейная жизнь её сложилась тяжело: муж её оказался человеком беспокойным, чего-то ищущим в жизни, подверженным житейским бурям. После Октябрьской революции он особенно оказался «взыскующим града [Господня]», был выслан в Алма-Ату и там «потерялся». Соня одна «поднимала» семью – работала в начальной школе учительницей и за свою работу получила орден Ленина. Она здравствует и поныне, энергичная, не растерявшая совсем силу, помогает по хозяйству своим внукам. Ей 78 лет.

Иначе сложилась жизнь её сестры Жени после Октябрьской революции: она потеряла мужа, немного работала в школе учительницей и рано умерла от туберкулёза, оставив четырёх детей. До Октябрьской революции она, как и её сестра, кончив епархиальное училище, была деревенской «матушкой».

Люба и Нюра Кокшаровы были дочери братьев Кокшаровых – Константина и Павла, знаменитых