«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

каскадом падала вниз, образуя водопад. Шум от падающей воды сливался с шумом бора настраивал на задумчивое и мечтательное настроение. До «Штатского места» доносился шум мельничных колес, вливаясь в общую гармонию звуков.

На берегу реки, который находился у поймы, всегда лежали один или два бота (долблённые лодки). Это была пристань рыболовных «судов» без всякой охраны. Здесь же одно время стояла тяжёлая громоздкая, широкодонная двух-весельная лодка Новиковская, на которой наша молодёжь совершала экскурсии вверх по реке, с трудом побеждая течение реки.

«Штатское место» было также излюбленным местом для купания юношей, а одним летом здесь была устроена купальня для жены земского начальника. В качестве пола в ней был укреплён плетенный ивовый квадратный короб, в который мы, мальчишки, запустили раков.

Самым привлекательным на «Штатском месте» было то, что с него можно было обозревать безлесную черепановскую поскотину. Мы видели как коровы, овцы возвращались вечером домой. Как возвращались деревенские труженики с полей, иногда с песнями. Мы наблюдали закат солнца, как багровый луч его медленно спускался за горизонт, а тени надвигались на усыпающее пространство. В такие минуты мы сидели на обрыве и пели наши излюбленные песни, а в их числе «Глядя на луч пурпурного заката». Со «Штатского места» мы отправлялись дальше к мостику с песнями и играми. Только поздним вечером, когда небо покрывалось ковром звёзд, мы направлялись домой с непременной песней «У зори, у зореньки», причём, доминирующим в нашей прогулке всегда было то, что связано было со «Штатским местом».

ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 391. Л. 108–116 (рукопись), 119–122 (машинопись).

Находится только в «свердловской коллекции» воспоминаний автора. В «пермской коллекции» отсутствует.

«Поповское место»

[1965 г. ]

Если из «Штатского места» пройти через пойму, покрытую березняком, на юг, то на горке расположено это место. На западной стороне его площадка обрывом спускается к речке, а против лежит остров. В узкой полосе между островом и площадкой места устроен копанец – узкий канал, перегороженный для постановки морд, конусообразных плетённых из ивовых ветвей мешков для ловли рыбы. По берегу тропинка выводила к загородке поскотины.

«Поповское» отличается от «Штатского» тем, что у него есть площадка, которая одновременно служила и местом, где происходили «Лукулловы пиры» на лоне природы, причём, угощающиеся возлежали на земле, покрытой пологами, и площадка приобретала вид лежбища моржей. Затем площадка превращалась в танцевальный зал, причём, паркетом служила земля, с притоптанной зеленью и пылью. Легко можно представить, какой вид получали от танцев ножки барышень и ноги кавалеров. Босоножки Айседоры Дункан, вероятно, с завистью поглядели бы на ноги танцующих.

Картину площадки дополняли самовары-великаны, что на обочине её дымились от сосновых шишек, которыми обильно снабжали их нутро.

Это празднество на лоне природы называлось «полем». Для устройства «поля» не существовало календарных сроков, только бывало, когда праздновались именины протоиерея Владимира Бирюкова 15-го июля, то 16-го устраивалось «поле». Гости же обычно на третий только день покидали дом именинника, а он сам так определял дни гощения у него: первый день – золото, второй день – серебро, а третий день – медь – со двора едь, т. е. уезжай.

ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 391. Л. 116–118 об. (рукопись), 122–123 (машинопись).

Находится только в «свердловской коллекции» воспоминаний автора. В «пермской коллекции» отсутствует. В «свердловской коллекции» также имеется очерк «Любимые мета прогулок теченской молодёжи» в составе «Очерков по истории села Русская Теча Шадринского уезда Пермской губернии» (Часть I) (1965 г.) (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 378).

Наши песни на вечерах

[1961 г. ]

Прежде всего нужно нарисовать обстановку нашего пения и сказать, что пели все: зелёная молодёжь и убелённые сединой старцы. Кто сидел, кто стоял. Все входы и выходы в зал, где был хор, были заполнены людьми. Пение возникало стихийно. Не было регента, но пение было дружным. Пение объединяло всех: и танцоров и играющих в карты. Из различных комнат люди собирались в один кружок. Это был момент единения всех. Пели много. По своей доброй воле обнаруживались и басы, и тенора, и дисканты, и альты. Унылые мотивы вдруг сменялись залихватскими: вся масса певцов вдруг оживала, разгорячившиеся начинали притаптывать ногами и приплясывать … и всё мгновенно приобретало другой вид. Но как был прав А. С. Пушкин, сказав, что песнь русская – «грустный вой»: начав за здравие – всегда сведём за упокой». Как часто грустные мотивы преобладали в нашем пении!

1. Гей, славяне, еще наша речь свободно

льётся;

Еще наше верно сердце за народ свой

бьётся;

Жив он, жив он, дух славянский

Будет жить во веки;

Гром и пекло – всё напрасно

Против нашей мести.

Языка дар дал нам Бог наш

Он владеет громом.

…

2. Братья славяне, знамя свободы

Пусть разовьётся над вами.

Жив дух славянский, живы преданья

Живы останутся вечно.

Вечная слава славным героям,

Павшим в борьбе за славянство.

Труд их и подвиг …

Живы останутся вечно.

* * *

3. Мы дружно на врагов

На бой, друзья спешим,

За родину, за славу,

За честь мы постоим.

Пусть знают супостаты.

(Как славен наш народ)

Пусть знает сила вражья,

Как славен наш народ.

Мы дружно на врагов

На бой, друзья, спешим.

…

Эта песня пелась на мотив славянской: «Напрей, застава славе…»

* * *

4. Шуми, Марица окровавлена,

Плачет девица, люто ранена.

Марш, марш вперёд…

…

Впоследствии под мотив этой песни танцевали па-де-карт.

Все эти песни сохранились в нашем репертуаре от отцов и старшего поколения, как драгоценная память о патриотическом подъёме русских людей в борьбе за освобождение славян от турецкого ига.

* * *

5. Засвистали казеченьки в поход с полуночи (запев).

Заплакала Марусенька свои ясны очи (дважды).

Не плачь, не плачь, Марусенька (запев).

Не плачь, не журися: за свого миленького Богу помолися (дважды).

Светит месяц над горою, а солнце

не мало; молит сына в дороженьку

Слёзно провожает.

* * *

6. Баламуты …

…

Личко бело румяное,

Серце ж моё коханое.

…

* * *

7. Дощик, дощик, капает дробенько:

Я ж думала, я ж думала –

Задорожец, ненкьо …

Рассердился мой маленький

Аж ногами …

Рассердился, разгневался

Мой милый на мене,

Аж як взгляне – сердце вяне

У его к мене.

* * *

8. Солнце низенько, вичир близенько,

Спешу до тебе, лычу до тебе,

Моё серденько, моё серденько.

…

Это песня имела вариации: «Солнце низенько, вичир близенько, выйди до мене, моё серденько…»

* * *

9. Ой, куме,