Быть - Кельта

А Ясна пусть пока радуется и мечтает. Трудностей им обеим ещё хватит, что ковшом не расхлебать.

В полдень девушки остановились отдохнуть и отпустить кобылу попастись по краю поймы безымянной речки, а к вечеру добрались до очередного перекрёстка и гостевого двора. Прошедший день почти не отличался от множества дней до него и ещё большего количества после. Разве что солнце понемногу отогревало озябшие души и изо всех сил старалось растопить лёд. Но… ему это было не по силам.

Глава 29

Золото к золоту, радость к радости,

Беда к беде, а кровь к крови.

(народная присказка)

Дождь пошел очень некстати. Дорога, ещё только-только просохшая от весенней распутицы, расплылась непролазной грязью. А вода продолжала по несколько раз за день выплёскиваться на неё.

Горан выслал вперёд столько гонцов, сколько у них было коней, оставив при себе только двух — для Углеши и Фатты. И теперь вместе с остальными выдирал ноги из размешанной глины, когда-то бывшей вполне укатанной дорогой. Да и с другими, наверное, слишком смелое заявление. От многочисленного отряда осталось меньше половины. Кто-то уехал вперёд за подмогой, но большинство… Сенные девушки не зря ходили с покрасневшими глазами — никто из них не смог вырваться и либо остались пленницами, либо и вовсе погибли. Да многие и воины охранявшие княжича и княжон больше не вернутся домой.

Но тяжелей всего пробираться было тем, кто тащил на себе щит. Раненых, если они не могли идти, оставляли. Но княжника Кучу бросить побоялись. И теперь он бесформенной грудой стонал в полузабытьи и замедлял их бегство. А Горан злился и щерился каждый раз, когда видел единокровного брата в разы больше, чем при взгляде на сестру.

Смерть и плен его воинов, людей его дружины, гридней, до последнего стоявших за свой клан — все они случились по вине Углеши и Кучи! И ладно сестрица брыкалась и артачилась, в конце концов покорность никогда не была добродетелью их рода. Это понимали и Стояновичи, и Квилиновичи, раз за разом закрывавшие глаза на выходки невесты. Да и Чеслав тоже не горел желанием жениться и с удовольствием раззадоривал Углешу. Всё это ценой потерь нескольких строк в договоре уладилось… бы. Если бы не Куча!

Силы в княжнике было, что в молодом бычке, да и ума не больше. За глупостью он не увидел черты к которой и подходить-то не стоило. И ладно бы полез к своим, они привыкли, знали, где управу искать. Так нет же! Ему одна из племянниц тамошнего княжа глянулась, усмотрел среди девушек и женщин, готовивших невесту. Полез к ней, а она взяла и родичей позвала, того самого жениха с почётной охраной, пришедшего забирать Углешу.

Чеслав раздумывать не стал, как не стал и свои руки трудить. Просто приказал рубить обидчика, заодно одним горячим словом разрывая все уговоры.

Кровь притянула кровь. Гридни заступились за своего княжника, пусть и не любого. Да и Горану с Углешей пришлось обнажить мечи и призвать духов, лишь бы вырваться из приместья. Всех, кто отстал, пришлось бросить, а о вещах и сундуках даже и не вспомнили. Только выслали тревожный зов оставшимся на гостевом дворе у дороги.

Резня и бойня вместо мира и пира — война.

Теперь гордый свадебный обоз превратился в жалких беглецов. И их оставалось всё меньше и меньше — один, а то и два раза в день приходилось отбиваться от отрядов Квилиновичей.

В очередной раз заморосил дождь, охлаждая непокрытые головы — шапки и шлемы остались валяться на земле вёрсты и вёрсты назад. Разве что княжны сумели сохранить повои. Гнев и боль отступили. Сметённые нахлынувшей усталостью и смутной тревогой. Горан прислушался, а затем и осмотрелся через собственный дар.

— Княжна Фатта, — спокойно и обречённо окликнул он, — берите под свою руку дюжину гридней и носилки и едьте вперёд. На подкрепление от отца я уже не надеюсь, но через пять-шесть часов вы должны оказаться уже в нашей волости, а там и граничная застава. Они защитят. А тут мы с княжной Углешей и оставшимися дружинными прикроем. Да, сестра? Ты ведь говорила, что посильней меня будешь. Сейчас и увидим — за нами отряд почти в полсотни воинов, и среди них не меньше дюжины волхвов, есть и те, кто пробился во вторую сферу.

Над беглецами повисла тишина. Все слышали сказанное Гораном, да и объяснять опытным воинам, среди которых не было и пяти волхвов, кроме княжича и княжон, а кто были, даже до границ своей первой сферы не добрались, чем закончится бой не надо было.

Фатта с выделенными ей людьми ещё не успела доехать до поворота дороги, как оставшиеся уже позабыли о них. Горан указал сестре место на левой стороне дороги, сам занял правую. Чудом уцелевших Ладу и двух её воительниц оставил за своей спиной, как и пяток гридней постойче, остальных отправил прикрывать Углешу, отдельно распорядившись младшими волхвами, пообещав спросить, если княжна не сумеет вовремя вырваться из боя.

Началось короткое, но выматывающее своей мокростью ожидание. Морось выстуживала тепло, и люди хотели сражения, чтобы в бою согреться или забыться. Княжичу оставалось только раствориться в единении со своими людьми.

А когда из-за поворота показалась погоня, он, не сговариваясь, одновременно с сестрой не стал обнажать стального меча, а призвал дух, дарованный прорывом во вторую сферу. В его руках полыхнул чёрный посох с усеянными шипами оконечьями, а Углеша вырвала из ничего снаряженный лук с пылающей тетивой, быстрый взмах ножа и рассечённая сорочка на шуе окрасилась кровью. Алая капля взвилась и легла стрелой.

Миг, другой, несколько ударов сердца. А враг тоже изготовился к бою, выпустив вперёд волхвов. Несколько осторожных шагов к Стояновичам и дорогу перегородил щит ветра, закрутивший выпущенную стрелу. Виток, ещё один и прямо в неё влетает вторая стрела, порвавшая щит на клочки. А прямо за ней пронёсся метательный нож и разбил грудь волхву в желтой волховке.

Над дорогой повисла тишина. Квилиновичи смотрели на лежащий в луже серебряный подвес — знак принятого витязя.

— Всё ещё считаешь, что в их клане не было достойных противников? — спросил Горан.

Углеша в ответ лишь зло рассмеялась.

А потом два отряда схлестнулись. Горан бил посохом и шипы рвали кольчуги будто бумагу. И каждый раз, как выпадал миг передышки, княжич выпуска в небо светлячков, а те уже начинали жить своей жизнью и маленькими огненными птичками носились меж врагов, стараясь