Женские судьбы Гражданской войны - Михаил Михайлович Сухоруков

очень подробном письме на 10 листах с двух сторон из Москвы она сообщала, что передаёт это сообщение через общего знакомого, поэтому пишет о многом откровенно. Она, как и прежде, активно и решительно взялась за дело. Встретилась с Троцким и два часа его агитировала, хотя тот сразу признался, что поддерживает предложения Раскольникова о путях улучшения отношений с Афганистаном. Напомним, что договор о дружбе между РСФСР и Афганистаном был подписан в Москве 28 февраля 1921 года. И если дипломатические и политические отношения развивались с учётом взаимовыгодных и долгосрочных интересов сторон, то восстановление торговых отношений сдерживалось под влиянием различных факторов. Заметим, что торговля между странами в годы Гражданской войны в России практически прекратилась. Восстановление торговых отношений стало важнейшей задачей. Наутро она отправилась в НКИД к Л. М. Карахану, который в ту пору возглавлял Восточный отдел. Здесь она тоже нашла понимание и поддержку.

В короткий срок она пообщалась со многими влиятельными партийцами, от мнения которых зависело принятие положительного решения по предложениям Раскольникова. Состоялись её встречи с наркомом иностранных дел Г. В. Чичериным, а затем с секретарём Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б) Я. Э. Рудзутаком. При всей внешней поддержке с их стороны чувствовалось опасение, связанное с Бухарой и влиянием англичан в регионе. Получила она инструкции на случай встречи со Сталиным, поскольку тот считал, что Афганистан долгое время жил при поддержке из Лондона и привык рассчитывать на того, кто даст больше.

Всеми признавалась необходимость скорейшего восстановления торгового оборота между странами. В связи с этим в афганских городах стали создаваться торговые представительства. Однако работа над торговым договором застопорилась из-за того, что советская сторона рассчитывала все торговые дела вести через своих представителей, а не через афганских купцов, на чём настаивал Кабул.

Однако ситуация и взгляды на скорейшее развитие советско-афганских отношений круто изменились после британского ультиматума, известного как нота Керзона. В ту пору лорд Керзон был министром иностранных дел Великобритании. Английская корона ещё долгие годы продолжала считать Средний и Ближний Восток зоной своих интересов.

Чтобы заручиться поддержкой в Политбюро ЦК ВКП(б), она на целые сутки отправилась к Л. Б. Каменеву на его дачу в подмосковном Одинцове. После долгих расспросов и уточнений тот пообещал своё содействие.

Можно сколь угодно долго удивляться небывалой энергии, настойчивости и работоспособности Ларисы Михайловны и её успехам в убеждении своих собеседников. Возможно, тому способствовали и полученные знания в годы учёбы в столичном Психоневрологическом институте.

Помогая Раскольникову в решении дипломатических и политических вопросов, она одновременно искала своё место в новой для неё жизни. И с гордостью сообщает бывшему мужу, что нашла себя в партийной журналистике. «Я встала, и кажется, крепко, – писала она летом 1923 года, – в ряды „Правды“». Она успокоилась и поняла, что все её прежние опасения остались позади. «У меня крошечное, но свое место в РКП, – делилась она с Раскольниковым, – я себя чувствую одним из ее верных рыцарей пера, не боюсь смотреть в лицо страшной и милой жизни; знаю теперь твердо, что партия – моя партия – не инквизиция, и на всякое обвинение я перед ней могу отчитаться в любой момент».

Интересы Ларисы совпали с позицией Лондона

Своё обещание о том, чтобы помочь бывшему мужу в скором времени вернуться в Москву, она тоже выполнила. Тому способствовала и британская дипломатия, которая неоднократно обращалась в НКИД по вопросу отзыва советского посла из Афганистана. Жёсткая и принципиальная антибританская позиция Раскольникова раздражала посольство Великобритании. На каком-то этапе советское дипломатическое ведомство проявило гибкость и согласилось на замену посла. К тому же сам Раскольников неоднократно обращался с просьбой о возвращении на Родину.

В том же 1923 году Фёдор Фёдорович был освобождён от должности посла в Афганистане и отозван в Москву. После некоторого перерыва он вновь вернулся на дипломатическую работу. Был советским послом в Эстонии, Дании и Болгарии.

Весной 1938 года он был вызван в НКИД. Вместе со второй женой и годовалым сыном он выехал из Софии в Москву. При пересадке в Берлине он из газеты случайно узнал, что освобождён от должности советского посла в Болгарии. Зная реальную ситуацию с репрессиями в СССР, он понял, что его ждёт впереди – арест и расстрел. Оставшись за границей, он перебрался в Париж. Оттуда слал письма Сталину и наркому Литвинову. Он пытался объяснить своё решение и просил оставить ему советское гражданство. Ответов на свои обращения, судя по его последующим шагам, он не получал.

Поняв бессмысленность своих усилий, пламенный революционер и большевик с дореволюционным стажем вынужден был выступить публично с письмом «Как меня сделали „врагом народа“». Письмо было опубликовано 26 июля 1938 года в Париже в белоэмигрантской газете «Последние новости». Спустя год Верховный суд СССР объявил его вне закона как перебежчика к врагам рабочих и крестьян. Между прочим, такой судебный вердикт в те годы предполагал, в случае появления беглеца на территории СССР, его арест и расстрел в течение 24 часов.

После этого большевик с почти 30-летним партийным стажем спустя месяц пишет своё известное «Открытое письмо Сталину», в котором обвиняет его в преступлениях против коммунистической партии и советского народа. А через три недели он погибает при не выясненных до конца обстоятельствах. Существует несколько версий его смерти. Согласно одной из них, он покончил жизнь самоубийством 12 сентября 1939 года, выбросившись из окна 5-го этажа психиатрической клиники в Ницце. В клинику он попал после того, как узнал о подписании Пакта Молотова и Риббентропа, известного как «Советско-германский договор о ненападении». Под впечатлением от произошедшего он впал в состояние шока и реактивного психоза, что послужило основанием для его госпитализации. Иными словами, полагали, что перед самоубийством он впал в безумие. Однако его вдова, подтверждая пребывание в клинике, заявляла, что он умер от пневмонии в результате простуды, полученной за время двухнедельного пребывания на лечении в этой клинике. Согласно ещё одной версии, он был убит агентами НКВД. При этом ни одна из версий не была подтверждена документально.

Письмо Сталину было опубликовано после его смерти в русскоязычной газете «Новая Россия» в Париже в номере от 1 октября 1939 года.

4.5. Рискуя жизнью в разведке

Рейснер возвратилась в Москву и официально оформила развод с Ф. Раскольниковым. Она с головой ушла в работу. За короткое время она установила полезные связи в Коминтерне, НКИД, в редакции газеты «Правда». Она писала осенью 1923 года бывшему мужу: «Я очень как-то приблизилась к Бухарину, моему новому редактору». Бухарин Н. И.