Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров

Мама заплакала.

– Он так любил эту Печенгу… И когда Юля с Денисом (братом) ездили за его вещами (после гибели), они привезли камни из Печенги. Они лежат у его памятника на кладбище. Потому что он говорил: «Я бы каждый камушек… расцеловал…» – повторила мама.

Я спросил:

– Как в вашу семью вошла Юля?

– А получилось вот как. Он был летом в отпуске. А лето теплое и грозовое. Грозы били, били, били. А мы были у себя на даче в соседнем селе, где я родилась. Жемово. Удар молнии, и загорается соседний дом. А Женя ушел гулять. Дом горит – страшное дело! До сих помню, как крыша пылала. Весь народ собрался, а его нету. Я выскочила из дома, как говорят, в чем мать родила, только накинула на себя какой-то плащ, и побежала. И говорю: «Господи, куда Женька делся?», «Где Женька?». А, он, оказывается, вместе с пожарниками тушил пожар. А дом, который горел, он на две семьи. В первой семье все выскочили, а во второй семье был парень, он ровесник моему, но немного отставал в развитии. И мама его выскочила и кричит, забыла, как его зовут: «Где мой сын?», «Где мой сын?» Женька в этот дом влетел и стал его там искать. Вылетает и: «Нет его». Я: «Уйди, ради бога!» Я его оттащила. Оказывается, этот парень, Сережка, – вспомнила имя, – когда начал дом гореть, испугался и убежал. И мама его не видела, как он убежал. Все думали, что он там. А потом он нашелся… Вот в тот приезд Женька с Юлей и познакомились. Юля приехала со своей подружкой. А эта девочка – внучка бабушки, которая в Жемово живет. И здесь вот они. А потом созванивались. Дружили. И все ближе и ближе.

– Судя по Юле, и она к нему ездила в Печенгу.

– Да. А я говорю: «Женя, давай я к тебе приеду», а он: «Не, мам, не приезжай». Мне: «Нет-нет, нечего». Я за время его службы ни разу не ездила. И я: «Приеду», он мне: «А тебя не пропустят». Там у них есть…

– КПП.

– Да. «Я им скажу, чтобы такую-то не пускали». Ну, мы смеялись…

Боязнь, не дай бог, маменькиным сынком показаться.

– А так он ездил, Юля к нему. Чаще стал ездить. Потом у него один солдат убежал из роты, его направляли в Питер искать, и заезжал.

– А как служилось ему?

– Наверно, как и всем офицерам. Я никогда не думала, что он может ругаться. Вот когда ему кто-то позвонил из части, он как погнал, я на него: «Женя, чего ты…» Он как на меня! И сразу на место поставил: «Мама, это мои дела. Это моя работа!» И я подумала, какой и серьезный, и требовательный. Но я как мать всегда спрашивала: «Женя, как твои солдаты?» Он: «Мам, у солдат все хорошо». Я ему всегда говорила: «Женя, за каждым солдатом стоит мама. Перед каждой матерью тебе отвечать за ее сына». Я не спрашивала его: «Как здоровье, как дела», а: «Как твои солдаты?» Он приезжал и сразу докладывал: «Мама, солдаты все в строю. Все нормально. Все хорошо. Какие будут еще распоряжения?» Он за них стоял горой.

11. 2014-й

– Вот наступил 2014 год…

Вера Анатольевна:

– Ой, самый тяжелый год… Самый радостный и самый… Я не могу, вот этот 2014 год душу прямо раздирает. Ну, родился Захарка. 28 февраля. В последний день февраля. Его очень ждали. А Женя был в Печенге, у них как раз шли военные учения. Каждый год у них в феврале учения. А так как Юля должна была родить в апреле, а тут преждевременно. 28 февраля я отвезла ее в роддом, и волнение, потому что мальчик появился на свет раньше. Родился тяжело, и легкие раскрылись сложно. Но, слава богу, все наладилось. А он все на учениях и звонит: «Мам, ну что там?» – «Да не родила, не родила». Она только в четыре вечера родила. И потом, когда он звонил, я: «Все, родила мальчика». А у него учения, он и за это переживает. И конечно, радостное такое событие. И потом он приехал, взял отпуск, и здесь он был. Как раз Захарку в начале мая покрестили. И он уехал. У меня уже какое-то материнское предчувствие было. Я как-то не так его проводила. Когда он приезжал, мы обычно его сажали на автобус, и он у нас уезжал на Москву. А здесь мы поехали его провожать в Коломну на электричку, чтобы он до Москвы добрался. Он сел в электричку, а у меня неспокойно на душе. Я с Юлей поднялась по лестнице на переход и увидела его в вагоне. Он возле окна сел. Я на него долго-долго смотрела. И он поехал…

– У него есть медаль «За возвращение Крыма». Он там был?

– Крым – это февраль – март, а он в это время был в отпуске. Видимо, всех награждали и ему дали. Юля как раз родила. Вот после майских он уехал в Печенгу. 12 июня мне Юля говорит, что женин поезд будет проходить Орехово-Зуево по пути из Мурманска в Ростов-на-Дону. И мы решили поехать. Но потом он узнал у начальника поезда, что остановка у них будет в Александрове. Город Александров Владимирской области. А мы уже в Орехово-Зуево. И нам до Александрова еще полтора часа, и мы поехали туда. Я как помню, мы часа в четыре утра приехали, рассвет был, и он к нам пришел. Мы сообщили, что подъехали, и он с поезда пришел. А мы с Захаркой ездили. Я, племянник мой за рулем, на двух машинах. И Юлины родители. Он Захарку кормил из бутылочки. Все говорили, говорили. Мы: «Куда ты?» – «У нас учения». Был июнь месяц. Проводили, он уехал и был в Гуково Ростовской области. Они там стояли. А Женька, он общительный, кому-то из местных помогал и со скотиной. И 25 сентября 2014 года домой приехал из этого села. 27 сентября у него день рождения, и он отпросился у своего командира. Он отпросился, чтобы его отпустили домой.

– Как я понимаю, он к этому времени был награжден орденом Мужества, – вспомнил рассказ о нем замначальника училища.

Вера Анатольевна:

– Он знал, что 1 сентября награжден орденом Мужества, но орден находился в части. Он его даже в руках не держал.

– А за что именно награжден?

– Мне ничего не рассказывали. Они оберегали меня. Сам Женя не говорил. Мы стараемся у него расспросить, а он: «Мам, тебе не надо