«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

с «центральным» резидентом Рыбаковым – «Рябининым». Были «…названы Гри, Звонарев, Гогуль и Озорнин как работающие по нашей линии». К. К. Звонарёв[141] (1-й помощник начальника Разведупра, он же начальник 2-го отдела) находился в служебной командировке в Маньчжурии в январе – феврале 1926 г. для решения организационных вопросов. О Гогуле, сотруднике Разведотдела штаба Сибирского военного округа, речь пойдёт далее. Озорнин, судя по всему, также являлся сотрудником разведотдела штаба Сибирского ВО. Принятое Центром решение отозвать Чусова так и не было выполнено.

Перед шанхайской резидентурой была поставлена задача отслеживать ситуацию в районе, охватывавшем провинции Чжэцзян и Фуцзянь и южные части Цзянсу и Аньхой. С июля 1926 г. (по спискам проходило шесть агентов) по январь 1927 г. состав агентурной сети резидентуры в Шанхае обновился полностью. Причиной тому была не только малоценность агентуры, но и пропажа дипломатической почты.

В конце 1926 г. пекинский резидент Огинский вынужден был констатировать, что оставлять имевшихся сотрудников резидентуры в Шанхае «в настоящем виде» нежелательно. В частности, Портнов был совсем слабым работником. То же можно было сказать и о Чусове, который давал совершенно «невозможную» информацию; пришлось ему телеграфировать, что всё поступавшее из Шанхая – сплошная дезинформация. Правда, подобная дезинформация шла из Шанхая и по линии ИНО ОГПУ и НКИД, что давало основания для вывода, что условия работы в Шанхае довольно тяжёлые.

Для улучшения ситуации предлагалось произвести перемещение: И. Г. Чусова направить в Мукден, а В. Т. Сухорукова, занимавшего должность вице-консула в Мукдене, командировать на равнозначную должность в генконсульство Шанхая. Однако такая должность так и не была выделена НКИД военной разведке, и в ближайшее время не приходилось рассчитывать на изменение позиции наркомата по данному вопросу. Да и сам Сухоруков вдруг проявил желание скорее вернуться в СССР и выдвинул условие, что «…в Шанхае будет не более полугода».

По состоянию на январь 1927 г. агентурная сеть шанхайской резидентуры по докладам резидента выглядела следующим образом:

Переводчик, вербовщик в Шанхае. Бывший секретарь комиссара по иностранным делам в Шанхае. Окончил русскую гимназию. Благодаря своему знакомству с сотрудниками комиссариата был всегда в курсе политических событий и закулисных дел комиссариата;

Агент-резидент в Ханчжоу, бывший командир батальона в Чжэцзянской армии, сохранил связи в армии; «в настоящее время без должности»;

Агент-резидент в Нанкине, «учитель-интеллигент», имел связи в политических кругах Нанкина;

Агент-резидент в Шанхае, коммунист, бывший член Военной комиссии ЦК КПК. Прошёл 2-недельные разведывательные курсы. Освещал провинцию Фуцзянь путем периодических поездок в эту провинцию из Шанхая;

Осведомитель в Шанхае, бывший офицер царской армии. Был связан со всеми белогвардейскими организациями и белогвардейскими представительствами при Чжан Цзунчане и Сунь Чуаньфане. Взят на службу условно. Шанхаю было дано указание этого агента ввиду малоценности его сведений и «…малого значения роли белых у Сунь Чуаньфана с работы снять»;

«Внутренний работник» – внутренний агент в Нанкине. Письмоводитель штаба войск Сунь Чуаньфана.

Словом, в большинстве своём агенты были незначительными и малоценными.

1.6. «Узнать тысячу способов легко, добиться одного результата трудно» (китайская пословица)

Часть из резидентов, побывавших в Китае, подготовили отдельные документы, посвящённые организации агентурной деятельности в этой стране. В этих документах, по большей частью наивных и фрагментарных (с присутствием отдельных разумных рекомендаций), или излишне теоретизированных, как цитируемый выше доклад Рябинина, отсутствовало понимание специфики Китая, национально-психологических особенностей его жителей, продуманных рекомендаций по вербовке. Единственным, кто блестяще заполнил это «белое пятно» был Лебедев Иван Васильевич, который написал доклад «Разведывательная работа в Китае», датированный 11 мая 1928 г. и составленный на основе личного положительного опыта агентурной работы.

Однако, этому докладу так и не удалось увидеть своих читателей. Спустя три с половиной года, он попал в руки Помощника начальника IV-го Управления – начальник 3-го (информационного) отдела И. Г. Клочко, который, ознакомившись с ним, 16 декабря 1931 г. (Зорге к этому времени уже два года был в Китае) наложил следующую резолюцию: «Доклад содержит много интересных моментов, полезных для отправляющихся работать в Китай. Но всё-же для незнакомого с китайской действительностью иностранца нет почти никаких указаний на условия проживания в различных китайских городах. Как, например, на каких языках говорят в гостинице, какие сведения потребуют при въезде в гостиницу, сколько времени проживают в гостиницах, можно ли пользоваться постоянными квартирами, если да – то на каких условиях. Одним словом, отсутствует много практических указаний для нашего работника, едущего в Китай первый раз. Этот пробел нужно пополнить».

Клочко «скатился» на важные, но всё-таки частности и детали, которые, кстати сказать, освещались практически всеми резидентами и сотрудниками резидентур в Китае, что, однако, не мешало останавливаться в одних и тех же «засвеченных» гостиницах. Мы же будем широко цитировать удивительно верные наблюдения, безусловно, незаурядного человека.

Вот лишь небольшая часть из наблюдений И. В. Лебедева, в которой он раскрывает внутренние мотивы тех или иных поступков китайских генералов, а также касается отдельных аспектов вербовки лиц из окружения генералов.

«Вести разведку (изучение) китайской армии методами, применяемыми для изучения армий западноевропейских стран и даже ближневосточных, совершенно, невозможно». – утверждал Лебедев. – «В Китае нет китайской армии, а есть лишь армии отдельных генералов, возглавляющих ту или другую политическую группировку. Каждый из этих генералов строит свою армию по-своему, но этого мало. В Китае всякий генерал, начиная от командира отдельной бригады и выше, сам устанавливает для своих частей штаты и придаёт своим частям ту организацию, какая ему больше нравится.

Однако, каждый из генералов, возглавляющих ту или иную клику китайских милитаристов, имеет типовые штаты для всех частей, входящих в его подчинение. Эти штаты достать очень легко, но из них можно узнать лишь только одно: на какое количество людей и лошадей отпускаются средства командирам частей, да ещё то, какова должна бы быть та или иная армия. Несмотря на это, у нас ещё до сих пор Харбинская резидентура продолжает платить деньги за доставку ей войсковых штатов из штаба главноначальствующего, из которых нельзя установить не только численность частей, но даже дислокацию их, т. к. в штатах указана дислокация, которая должна была бы быть, а не та, какая есть на самом деле».

Чтобы знать численность и организацию какой-либо части из китайских армий, следовало знать численность и организацию каждой части, начиная от отдельной бригады и даже полка. Численность же китайских частей определяется не количеством людского состава, а количеством оружия у того или другого генерала.

Оружие каждый китайский генерал старался приобретать возможно больше и чем больше у него будет оружия, тем он считался могущественнее, т. к. людей он может в каждую минуту навербовать любое количество.

Оружие китайские генералы частью получали от своего патрона, частью покупают