(не)любимая - Ярослава А.

Ответ приходит практически сразу, словно он сидел и ждал моего сообщения.

«Хочешь я к тебе приеду?»

«Хочу»

И они приезжает.

Буквально через десять минут свет фар озаряет пустые кухонные окна.

Я выбегаю на крыльцо, как есть в одном халате и тут же попадаю в крепкие объятия. Меня утаскивают в теплую машину, а после мы долго, точно подростки целуемся, не в силах оторваться друг от друга.

Он уезжает уже когда часы переваливают за час ночи, обнимая напоследок и шепча спокойное:

— Все будет хорошо, Оля. Мы со всем справимся. Веришь?

— Верю.

Глава 17 «Выбор»

Ольга

Жизнь наша постепенно вошла в колею.

Я по-прежнему много работаю.

С утра и до четырех часов в санатории, где довольно успешно приняла на себя обязанности заместителя главного врача. Работа здесь теперь в основном административная, на занятия с детьми нет особого времени. Их вместо меня в сенсорной комнате теперь проводят в паре две молодые девушки-психологи. Я их, разумеется, курирую и направляю, постепенно обучая полезным практикам и методикам. Они молодцы — стараются, к детям относятся с терпением и вниманием. Работа кипит и меня это радует.

После четырех мы на пару с Дариной, что к слову и в санатории со мной торчит весь день, едем в наш центр, где уже образовалась небольшая группа ребятишек. Там мы проводим несколько непростых, но очень продуктивных часов.

Здесь в просторной уютной комнате, за самыми настоящими партами мы учимся базовым навыкам общения, культуры и воспитания, а также простейшим умениям письма, счета и чтения.

Основная задача научить непростых детей работать, как индивидуально, так и в команде.

Дарина за эти недели сильно изменилась.

Словно повзрослела.

Исчезла постоянная напряженность во взгляде. Она стала, хоть и не очень охотно, но все же идти на контакт с другими детьми и взрослыми.

Я ее не тороплю.

Наш главный друг в этом сложном деле — время.

Цель: пойти в обычную школу.

Навыки для этого, слава Богу, имеются.

Она способная девочка.

После занятий в центе, нас обычно забирает на машине Макс, и мы все вместе едем ко мне домой.

Время уже переваливает за восемь вечера, когда мы уставшие и голодные подъезжаем к дому. В нем тихо, нигде не горит свет, никто, кроме вездесущего Бурана, не встречает — Маргарита на днях съехала.

Они с Максимом за моей спиной провернули тайную рокировку: Марго теперь снимает у Лидии Георгиевны ту самую часть дома, а Макс… переехал ко мне.

— Ты же меня не выгонишь? — нагло скалится этот невозможный мужчина.

— Не выгоню, — вздыхаю и прижимаюсь к его плечу, — Просто за Ритку переживаю.

— Она девочка взрослая и самостоятельная, — резонно замечает Макс.

— А вдруг ее кто-то обидит?

— Не обидит. Так знаешь как Георгиевна бдит?! Это ей со мной не о чем было поговорить, а с Риткой они теперь заживут душа в душу. А ты перестань переживать. Лучше давай думать, что будем готовить на ужин и чем кормить твою капризную принцессу.

Перевожу взгляд на хмурую Даринку, что с недовольной миной следит за нашим перешептыванием.

Принцессу… да… ревнивую.

Тому, что Максим будет теперь жить с нами, Дарина не обрадовалась и вот уже пару дней молчаливо протестовала, отказываясь есть, что-либо кроме магазинных пельменей.

Такая себе еда для ребенка, которому прежде всего нужны натуральные витамины и кальций.

Но что поделать, если от всего остального отказывается.

Раньше можно было уговорить хоть на кашу и творог, а теперь принцесса обижается и дуется, волком смотрит на Макса и постоянно бурчит о том, что ее папа лучше.

С одной стороны, можно понять желание ребенка жить в полной семье.

А с другой, не все в этой жизни будет по ее указке. И чем быстрее маленькая манипуляторша это поймет, тем лучше же для нее.

Сегодня на кухне колдует Максим.

Он хорошо готовит.

С неясным щемящим чувством глядя на то, как он ловко чистит картошку и маринует куриные ножки, чтобы потом выложить в форму и поставить в духовку, я сажусь за стол и говорю:

— Знаешь, мне сегодня звонила Антонина Михайловна.

— М-м-м… и что она хотела?

— Ей пока еще тяжело говорить после инсульта, но насколько я поняла — она хочет увидеть Дарину.

Мужчина, отложив нож и картошку, поворачивается ко мне и, вопросительно изогнув брови, тянет:

— И-и-и-и?

— Отвезешь нас завтра к одиннадцати? — мне под его взглядом отчего-то становится неловко.

— Ты забыла, что завтра нас Самойловы позвали на плов к часу? — в голосе его сквозят раздраженные ноки.

— Нет, конечно. Мы там побудем совсем немного, а после поедем к Самойловым.

— А мне что это время делать? Ждать точно холоп вас в машине?

Поднимаюсь, подхожу к нему, обвиваю руками со спины и прижимаюсь щекой к теплому свитеру.

— Ну, пожалуйста, — прошу тихо и заискивающе, — Мы постараемся очень быстро.

Максим какое-то время недовольно сопит, а после все же сдается:

— Хорошо. Пока вы будете у бабки я в строительный магазин смотаюсь. Хотел к утеплителю присмотреться.

Дальше разговор сворачивает в тему стройки.

Вот о чем Макс может говорить воистину бесконечно!

В духовке печется курочка, на плите варится картошка, на коленях у меня довольно урчит Фифи, рядом за столом Дарина лепит из розового пластилина пони, а мы с Максом живо обсуждаем ход строительства его дома.

Все это так живо, по-домашнему.

Словно мы самая обычная семья.

Такого в этом доме давно не было.

С тех самых пор, как умерли мои папа и мама.

И дом ожил и я, вместе с ним ожила.

— Летом ударно потружусь, а к зиме, думаю, переедем, —