Последний заговор Гитлера. История спасения 139 VIP-заключенных - Иан Сэйер

Надеясь оказать давление на Штиллера, Пейн-Бест поговорил с Ялмаром Шахтом и Фрицем Тиссеном, когда те прогуливались рядом с автобусами. Пейн-Бест предложил «плутократам нашего сообщества» подкупить Штиллера солидной взяткой – например, 100 000 швейцарских франков – за то, чтобы он вывез всех заложников в Швейцарию. Оба, услышав эту идею, покачали головами. Они отказались принимать какое-либо участие в такой опасной схеме. Пейн-Бест пытался убедить их, но безуспешно. Озадаченный и рассерженный их робостью, он сдался[517].

Некоторых заключенных пугало их положение: они вынуждены были ходить возле дороги, вдоль которой вооруженная охрана встала в столь зловещий строй. Распространился слух, что в одном из автобусов нашли приказ гестапо, предписывающий офицерам СС по прибытии на место назначения расстрелять всех заложников. Поскольку ожидание затягивалось, начинало казаться, что все близится к концу[518].

Тем временем любопытные итальянские крестьяне начали подтягиваться, чтобы поближе рассмотреть придорожную сцену. Их удерживала охрана, но они махали незнакомцам и узнавали в некоторых важных людей, догадываясь, что затевается что-то серьезное[519]. Колонна также стала объектом любопытства прохожих. Мимо проехал грузовик, полный немецких солдат, и те стали насмехаться над заключенными, выкрикивая оскорбления. Они, по-видимому, решили, что заключенные были Parteigenossen[520] – членами нацистской партии, отчаянно спасающимися от союзников[521]. Заключенные считали иронию.

В конце концов зрелище привело к развитию ситуации. Несколько гражданских на велосипедах направились в сторону Нидердорфа[522], деревни, расположенной примерно в полутора километрах оттуда. Они узнали Курта фон Шушнига и, добравшись до деревни, сообщили о происходящем местным властям. Итальянский интендант из высшей комиссии в Больцано по чистой случайности оказался в тот день в Нидердорфе. Антон Дуча, инженер по профессии, отвечал за расквартирование немецких войск в этой части Южного Тироля, а также за многочисленных гражданских беженцев. Услышав о бедственном положении автобусов с VIP-заключенными, он приехал, чтобы увидеть все своими глазами[523].

Дуча был хорошо одетым мужчиной среднего возраста, с внимательным, умным и добродушным лицом. Он представился Шушнигу и поговорил со Штиллером, предложив обеспечить заключенных питанием и жильем в Нидердорфе. Штиллер, очевидно, опасаясь, что контроль над ситуацией ускользает из его рук, не хотел позволять итальянцу вмешиваться. Твердо решив помочь, Дуча несколько раз ездил туда-сюда между придорожной группой и деревней, наводя справки, договариваясь о временных мерах и пытаясь убедить Штиллера. Ни Штиллер, ни заключенные не знали, что Дуча, помимо работы администратором у нацистских оккупантов, был тайным лидером одной из местных итальянских сетей Сопротивления и, следовательно, имел личные причины интересоваться положением заложников.

Перед лицом очевидно разумного плана авторитет Штиллера начал таять. Заключенные, по отдельности и группами, начали брать дело в свои руки. Не обращая внимания на охрану, каноник Нойхойзлер повел небольшую группу своих собратьев-священников в Нидердорф, намереваясь найти какие угодно продукты, чтобы накормить женщин и детей. Даже люди из СД Бадера и пальцем не пошевелили в знак протеста.

В суматохе еще одна небольшая группа заключенных воспользовалась возможностью отделиться от толпы. Генерал Санте Гарибальди и полковник Давиде Ферреро обнаружили – или, возможно, Ферреро уже знал, – что итальянский железнодорожник, который управлял близлежащим переездом и жил в маленьком домике в альпийском стиле рядом с ним, был партизанским лидером низшего звена, в звании, эквивалентном сержанту или капралу. Гарибальди и Ферреро решили нанести ему визит и пригласили Питера Черчилля вместе с двумя итальянскими ординарцами, Амичи и Бартоли, сопровождать их[524].

Ускользнув от конвоя, они отправились в дом железнодорожника, где съели плотный завтрак. Простая деревенская еда показалась Питеру Черчиллю, который давно не ел так хорошо, настоящим пиром. Стоявшая у автобусов Иза Фермерен увидела, как в коттедж вносят тушу свежезарезанного ягненка, и задалась вопросом, что же там происходит[525].

Чувствуя, что ситуация ускользает из его рук, Штиллер переговорил со своими все более непокорными заключенными и пообещал, что больше им ждать не придется. С этими словами он направился в Нидердорф, по-видимому, намереваясь разрешить ситуацию[526].

Расположившийся на берегу извилистой реки Нидердорф был на самом деле всего лишь деревней с красивой барочной церковью и несколькими очаровательными отелями и гостиницами, обслуживающими туристов. До недавнего времени это было тихое местечко, оживленное только в праздничные месяцы, но теперь оно полнилось беженцами и солдатами. Штиллер обнаружил, что аккуратная центральная площадь забита военным транспортом, а тротуары – людьми. Он не смог найти ни телефона, ни телеграфа, чтобы связаться с начальством. Когда он подошел к отряду вермахта и попросил о помощи, командир отказался. С распадом структуры немецких вооруженных сил вновь всплыла вражда между вермахтом и СС, и ужас, внушаемый элитами Гиммлера, терял власть над простыми солдатами.

Только в ратуше – здании из серого камня, покрытом белой штукатуркой, расположенном в углу площади – его согласились выслушать. Штиллер рассказал мэру о своем затруднительном положении, и после длительных переговоров наконец получил согласие на размещение части заключенных в ратуше. Других придется поселить в местных гостиницах и частных домах.

Однако, когда Штиллер поговорил с Антоном Дучей, итальянский интендант признал, что он в тупике. Все гостиницы в Нидердорфе были переполнены, а все варианты размещения в регионе занимали армейские штабы, вспомогательные группы и медицинские пункты, а также гражданские лица из разбомбленных больниц и школ. Пустерталь и Южный Тироль оказались полностью забиты людьми[527].

В отчаянии Штиллер обратился к Францу Хоферу, нацистскому гауляйтеру, самому могущественному гражданскому лицу в этом районе, напрямую подчинявшемуся Генриху Гиммлеру. Хофер обещал Штиллеру разместить 160 заключенных и 60 охранников в отеле «Прагзер-Вильдзее». Упоминание имени гауляйтера взволновало Дучу, и Штиллер напомнил, что у него под командованием несколько десятков психически нестабильных сотрудников СД и СС. Он добавил: «Если для этих заключенных не будет найдено жилье, я боюсь, может случиться худшее».

Дуча знал – действовать нужно быстро и решительно. Необходимо было быстро выселить генералов люфтваффе, оккупировавших Прагзер-Вильдзее. Он заверил Штиллера, что разберется с этим вопросом. Тем временем мэр пообещал заняться жизненно важными проблемами.

У железнодорожного переезда несчастные пассажиры пяти автобусов продолжали терпеть холод и сырость своего неопределенного и неудобного положения. Большинство вернулись на свои места, предпочтя тесноту дождю. В 11 часов утра священнослужители вернулись из Нидердорфа с кофе, маргарином и сыром, чтобы обеспечить скромный завтрак наиболее нуждающимся заключенным. Но для остальных часы все тянулись, и голод овладевал ими все больше.

В доме железнодорожника, всего в 90 метрах от них, царила атмосфера праздника, заговора и интриг – Питер Черчилль, Санте Гарибальди, Давиде Ферреро и их итальянские ординарцы наслаждались настоящим пиром, устроенным хозяином-партизаном. Через некоторое время один из