Секс и судьба - Франсиско Кандидо Хавьер

— Да, да… — сказал я, желая прервать это горькое признание.

И я сделал несколько коротких комментариев, касающихся пользы практикующего забвения зла, и привёл в пример заслугу молчаливой помощи, через молитву.

Наполовину утешенный, Невес улыбнулся и добавил:

— Я понимаю твои ссылки на добродетель положительной мысли в установке добра, и думаю, что касается меня, то я сделаю всё, чтобы не забыть этого. А пока постарайся потерпеть мои неуместные речи… Земная медицина — это светлая наука, полная чистых рассуждений. Однако она часто вынуждена спускаться с пьедестала высокой культуры, чтобы препарировать трупы …

Он бросил на меня взгляд человека, который словно ищет, кому бы довериться, и продолжил:

— Знал ли ты, что на пятую ночь своего присутствия здесь я бросился на поиски своего зятя, чтобы он лично пришёл на помощь Беатрисе, у которой тогда был кризис? И знаешь, где я его нашёл? Вопреки информации, которую он оставил дома, на работе никого не было, Возмущённый, я застал его в одном из вертепов, где царил полумрак, в компании с молодой женщиной, с которой вы только что познакомились. Они были вместе, словно муж и жена, шампанское лилось рекой, и звучала чувственная музыка. Эти места посещали сущности-смутьяны, одни вешались на танцующих, другие приходили и уходили, склоняясь к бокалам, которые тёплые губы не полностью опорожнили. В этом красочном месте, где молодые женщины выставляли свои наполовину обнажённые тела в странных позах, гримасничали вампиры, дополняя недостойную атмосферу сцен, которые человеческий дурной вкус представлял как искусство. Всё было вульгарным, нечистым, недостойным… Я застал своего зятя и его сотрудницу в объятиях друг друга. Я вспомнил о своей больной дочери, и увиденная картина возмутила меня. Мой помрачневший разум завибрировал, поскольку я вдруг осознал достойное сожаления поведение развоплощённых сущностей, которые превращаются в непримиримых мстителей. «Старый человек», которым я был, боролся против «преображённого человека», которым я хотел быть в глубине своей души …

Он ненадолго прервался, как бы приводя в порядок мысли, затем продолжил:

— Озадаченный, в разные времена я видел тех, кто после смерти становился подобным животным, и в семьях, служивших им приютом блаженства, жестоко набрасывались на любящих существ, которые бежали от их чувств… Я с оптимизмом служил в различных миссиях помощи, где старался просветить их и изменить к лучшему, дать им почувствовать, что и нравственная борьба после развоплощения предстаёт тяжёлым наследием для тех, с кем они были в разладе. Я предупреждал их, что могила ждёт и тех, кто на Земле страдал отсутствием верности и нежности… И очень часто мне удавалось успокоить их, делая таким образом их отступление благоприятным. Но здесь… Неосторожно разозлившись на бесчувственность мужчины, который женился на моей дорогой дочери, я вдруг заметил, что сам должен применить на практике те добрые советы, которые давал другим…

Мой друг сделал паузу, вытер слёзы, катившиеся по лицу, как напоминание отсутствия смирения, и закончил фразу, добавив:

— Но я не смог. Охваченный неудержимым гневом, я бросился на него, словно собака, спущенная с цепи, и стал нещадно бить его по лицу, забыв обо всём. Он упал на плечо своей подруги, словно его внезапно настиг обморок… Я уже готов был рвать его тело своими крепкими руками, но не смог. Какая-то дама благородного вида, с полным спокойствием на лице, подошла ко мне и обезоружила меня изнутри. Внешне она не проявляла никаких знаков вознесения. Впрочем, и так было видно, что она также была человеческим существом, как и мы. Она выделялась лишь тем, что на уровне её груди сияло нечто, как редкое украшение, излучавшее слабый свет. Она слегка коснулась моей головы и призвала к спокойствию. Эта нежданная женщина не наложила на меня никакого запрет, а тем более не сделала никакого замечания насчёт моих жалких усилий. Напротив. Она мягко и доброжелательно заговорила со мной о больной дочери. Она показала, что знает Беатрису не хуже меня, и предложила уйти из этого места, чтобы проводить её в комнату больной. Я сдался без боя. И поскольку на протяжении всего пути любезная собеседница говорила лишь о заслугах понимания и терпимости, без малейшей ссылки на пороки того места, которое мы покинули, я старался сдерживать себя, думая лишь о помощи моей бедной дочери. Анонимная посланница привела меня к дому, деликатно распрощавшись со мной. И это всё, что я, приятно заинтригованный, помню о ней, поскольку после этого я её больше не видел…

Я сделал для себя вывод, вспомнив свой опыт, а Невес, словно выражая мои мысли, спросил после долгой паузы:

— Андрэ, а у тебя никогда не было подобных неприятных моментов?

Я с волнением вспомнил свои первые эмоции, потрясшие мою чувствительность после развоплощения. Я воссоздал в памяти все сцены, в которых я падал духом, был потрясён, разрывался на части, оказывался побеждённым …

В душе моей возникли сцены домашних трудностей и преобразований, обязательств человеческой борьбы и искушений физической природы, которые изменили моих детей и жену, когда они оказались без моего прямого присутствия. Я почувствовал тесную связь с собеседником, понимая его мучительный мысленный поток, и ответил:

— Да, друг мой. Преодолев однажды великий барьер, вначале я оказался перед лицом огромных проблем…

Но мой доверительный ответ был прерван. Какой-то симпатичный мужчина проник в комнату, конечно же, не заметив нас.

В смущении, Невес объяснил:

— Это Немезио, мой зять…

Вновь прибывший внимательно оглядел себя в зеркале, провёл белой салфеткой по лицу, покрытому потом, и глубоко вздохнул, поправив при этом свой элегантный галстук. Затем он со всех ног бросился в смежную комнату, а мы последовали за ним.

Марина встретила его любезной улыбкой, провела к изголовью его жены, которая смотрела на него удручённо и участливо.

Беатриса протянула ему свою иссохшую руку, которую муж поцеловал. С нежностью глядя на неё, Немезио устроился между подушек и стал задавать вопросы, в которые сквозила нежность, меж тем как он поглаживал её всклокоченные волосы.

Больная произнесла несколько коротких слов, пытаясь поблагодарить его, и добавила:

— Немезио, прости, что я возвращаюсь к ситуации Олимпии… Бедная девочка практически полностью потеряла свой дом… Надо, чтобы ты гарантировал ей надёжный приют… Она же совсем беззащитный ребёнок. Сними с меня этот груз…

Муж выразил на лице глубокое волнение и учтиво ответил:

— Не сомневайся, Беатриса. Я уже отправил своего друга, квалифицированного строителя, на место. Не волнуйся, я сделаю всё, что нужно, чтобы это не выглядело жертвоприношением. Это всего лишь