Закон и Порядок - Никита Андреевич Борисов

— Судья Дредд, — её голос был холоден, как металл. — Я доктор Лазар. Мне поручено провести вашу медицинскую оценку.

Дредд медленно поднялся, измеряя взглядом женщину.

— Доктор Лазар? Тот самый доктор, который разработал нейронные интерфейсы для ранних моделей боевых дронов Детройта?

Тень улыбки коснулась её губ.

— Вижу, вы сделали домашнюю работу перед вторжением в наш город.

— Это не вторжение, — Дредд встал прямо, по привычке принимая позу, которая внушала уважение даже без униформы Судьи. — Я пришел поговорить.

— Конечно, — она сделала пометку в электронном планшете. — Следуйте за мной, пожалуйста.

Двое охранников ждали снаружи, их электрошоковые дубинки были активированы — голубые разряды напоминали о зимней молнии.

Лазар привела его в медицинский блок — стерильное помещение с диагностическим оборудованием, которое не уступало оснащению клиник Мега-Сити Один.

— Садитесь, — она указала на металлический стул в центре комнаты.

Дредд подчинился, наблюдая, как охранники занимают позиции у дверей.

— Сколько вас? — Лазар перешла к делу без предисловий, активируя сканер.

— Что?

— Вы один?

— Пока...

Женщина усмехнулась, не поднимая глаз от показаний приборов.

— Судьи никогда не действуют поодиночке, когда речь идет о захвате территорий.

— Мы не захватываем территории. Мы поддерживаем закон.

— Вашу версию закона, — теперь она смотрела прямо на него. — Знаете, я была ребенком, когда впервые столкнулась с корпоративной полицией OCP. Думала, что ничего хуже быть не может. А потом мы услышали о Судьях и их методах.

Прибор на её запястье пискнул, завершая сканирование.

— О чем вы пытаетесь "поговорить"? — спросила она, изучая результаты.

— Робо - судьи, — ответил Дредд. — Они едут сюда.

— И вы, конечно, хотите помочь, — в её голосе сквозил неприкрытый сарказм.

— Мой начальник, Главный Судья Хершей, считает, что нам выгоднее вас уничтожить. Я считаю иначе.

Лазар отложила планшет и скрестила руки на груди.

— Не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Вы — такой же монстр, как и все Судьи. Вы знаете, куда подевались все независимые города планеты? Это Судьи систематически уничтожали их, распространяя свою власть. Это вы спровоцировали полномасштабную войну, превратившую большую часть планеты в пустоши!

Дредд почувствовал, как внутри закипает гнев.

— Это ложь. Мы защищаем закон. Мы защищаем людей от хаоса.

— Вы защищаете лишь свою власть, — Лазар наклонилась к нему, её глаза горели праведным гневом. — Вы создали систему, где один человек может быть следователем, судьей, присяжным и палачом. Это не правосудие, Дредд. Это тирания.

Она выпрямилась и кивнула охранникам.

— Верните его в камеру. И усильте наблюдение. Я не верю, что он пытается помочь. Обычный разведчик.

Когда Дредда вернули в камеру, он обнаружил себя в странном состоянии. Слова Лазар задели что-то глубоко внутри — сомнение, которое он никогда не позволял себе испытывать. Могли ли Судьи на самом деле быть причиной, а не решением проблем этого мира?

— Тяжелая беседа? — голос Дункана из-за стены вернул его к реальности.

— Ничего особенного, — отрезал Дредд, но тут же добавил: — Она обвиняет Судей в уничтожении городов. В превращении мира в пустошь.

— А это правда?

— Нет! — Дредд ударил кулаком по стене. — Может быть... Я не знаю. История Мега-Сити Один преподается под определенным углом.

— Все истории рассказываются под определенным углом, Дредд. Мы все видим лишь ту часть правды, которая удобна нашему мировоззрению. Иллюзии часто комфортнее реальности.

Дредд опустился на койку, впервые за долгое время ощущая настоящую усталость — не физическую, а моральную.

— Если это правда... Если то, во что я верил всю жизнь...

— Даже если это правда, это не отменяет твоих собственных поступков и намерений, — голос Дункана стал мягче. — Все мы ошибаемся. Все принимаем иллюзии за правду. Но мы должны принимать это как часть опыта.

— Опыта чего? Лжи?

— Жизни, Дредд. Таков путь, такова жизнь. Не бывает абсолютной истины или абсолютной лжи. Есть только моменты, в которых мы действуем согласно тому, что считаем правильным.

Дредд лег на спину, глядя в серый потолок камеры. За всю свою карьеру он никогда не сомневался в справедливости Закона. Теперь же, слова незнакомца из соседней камеры звучали слишком разумно, чтобы их игнорировать.

— Кто ты на самом деле, Дункан?

Тихий смех был ему ответом.

— Просто человек, который видел слишком много начал и концов.

Дредд закрыл глаза, слушая, как воет зимний ветер за толстыми стенами тюрьмы. Впервые за долгое время его мысли были не о Законе, а о человеке, которым он был до того, как стал Судьей. О человеке, который, возможно, все еще существовал где-то глубоко внутри.

Глава 5. Город на грани.

Снег прекратился, но холод остался, заползая в самые укромные уголки Детройта. Патрульная машина Робокопа скользила по пустынным улицам, её массивные шины уверенно давили хрустящий наст. Темнота раннего вечера разрезалась яркими голубыми огнями полицейской сирены, отражаясь от заледеневших витрин и создавая причудливую игру света и тени.

Доктор Лазар сидела на пассажирском сидении, обхватив себя руками, словно пытаясь удержать остатки тепла. Её взгляд блуждал по опустевшим улицам — магазины с заколоченными досками витринами, брошенные автомобили, превратившиеся в сугробы, редкие прохожие, спешащие укрыться от холода и опасностей ночи.

— Смотри на них, — тихо произнесла она, указывая на группу подростков, греющихся у самодельного костра в заброшенном автобусном терминале. — Они родились в последнем свободном городе Земли. Что их ждёт? Какое будущее мы можем им предложить?

Робокоп медленно повернул голову, сканируя подростков. Его датчики фиксировали учащённое сердцебиение, следы алкоголя в крови у двоих, самодельное оружие, спрятанное под одеждой. Но также он видел то, что не могли показать датчики — страх в глазах, отчаянную храбрость, желание выжить.

— Они справятся, — его механический голос звучал уверенно, но в нём проскальзывали нотки, которых не было раньше — результат десятилетий работы Лазар над его вокальным модулем. — Люди всегда находят выход.

Лазар горько усмехнулась, её лицо, уже тронутое морщинами, казалось особенно уставшим в тусклом свете приборной панели.

— Ты говоришь так каждый раз, когда мы патрулируем. Каждый грёбаный раз, Мерфи. Но что изменилось за последние годы? Мы последний свободный город на земле, нам нужно держаться вместе... А что вместо этого? — Она кивнула на