Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин

противник, стал прочесывать лес, завязался бой. М. Ф. Лукин выбрался из землянки и попытался укрыться в лесу, но был ранен в правое колено с раздроблением коленной чашечки и захвачен в плен. В пистолете в самый последний момент не оказалось патронов, поэтому ни отстреливаться от солдат противника, ни покончить с собой генерал не смог. Он потерял сознание и очнулся уже в плену [401, с. 209–211].

В интервью писателю и поэту К. Симонову генерал М. Ф. Лукин поведал ту же историю, но с иными подробностями. Когда по его распоряжению развели костры, появились двое в штатском, представившиеся работниками особого отдела 24-й армии. Вместе с ними генерал перебрался в землянку, в которой находился тяжелораненый майор госбезопасности А. П. Можин. Он уговорил командарма остаться, поскольку вскоре за ним должны будут прислать самолет.

Не успели как следует расположиться, как прибегают адъютанты генерала М. Ф. Лукина с криками: «Товарищи, выходите. Немцы». Все, кто находился в землянке засобирались. Генерал М. Ф. Лукин, поддерживая раненого в ноги майора А. П. Можина, поторапливал особиста: «Давай скорей выходить, еще бросят гранаты сюда. Они же не войдут так сразу, а бросят гранаты, и мы пропадем с тобой ни за что». Перед сдачей договорились, что про А. П. Можина никто не будет говорить, кто он такой, а все скажут, что бригадный интендант – у него ромб в петлицах. Кто мог ходить, подняв руки, вышли из землянки. Среди них оказался генерал М. Ф. Лукин, в форме, но без оружия, свой револьвер он потерял накануне во время перевязки. «В это время подходит наша группа, отходящая, открывает стрельбу. Все повернулись в сторону группы, и когда я увидел, что все повернулись, я бросился бежать в противоположную сторону. А с противоположной стороны идет на меня группа немцев. Автомат: «Тр-р-р-р» – меня опять в эту же ногу, в коленную чашечку. Я теряю сознание» [467, с. 12–13].

Как видим, в большинство версий склонялось к тому, что в ситуации, показавшейся всем безвыходной, раненые сдались противнику в плен. Отличие составляет только то, что написано генералом М. Ф. Лукиным из плена своей сестре. Именно это послание, по мнению О. С. Смыслова, «предельно откровенно. В нем, как на исповеди, нет и капли лжи или какой-то недоговоренности» [470, с. 227–228].

Из данного письма прослеживается намерение генерала М. Ф. Лукина убедить свою сестру, а через нее – мать («мамуся», как ее называет генерал) и других родственников, что он не собирался сдаваться в плен, то, что с ним произошло – трагическая случайность, вина за которую лежит на генералах и командирах его штаба, бросивших своего командующего в лесу раненым. Неоднократно командарм подчеркивал свое намерение застрелиться, если возникнет угроза плена, а это оказалось невозможно по причине ранения в правую руку и отсутствия оружия в самый важный момент – когда перед землянкой появились немцы. Но даже и тут М. Ф. Лукин предпринял попытку скрыться в лесу, но крайнее изнеможение от усталости и потери крови не позволил ему сделать это. Красноармейцы, которых он упрашивал, не стали добивать своего генерала, и он уже в бессознательном состоянии попал в плен.

К счастью, сохранился немецкий отчет о пленении командующего 19-й армии генерала М. Ф. Лукина, который позволяет взглянуть на события с «той стороны».

В соответствии с приказом по 487-му пехотному полку 267-й дивизии его 1-му батальону поручалось сформировать поисковую группу и повторно прочесать лес в северо-восточном направлении в тех же самых границах, что 13 октября. Утром на выполнение поставленной задачи отправились по одному взводу от 1-й и 2-й рот с приданными им станковыми пулеметами и группами радистов под общим командованием лейтенанта Маслова.

В 9.45 они выступили из д. Песочня и д. Дроздово. Двигавшаяся левее группа от 1-й роты почти без сопротивления заняла треугольный лес, тогда как правофланговый взвод при попытке приблизиться к лесу был встречен интенсивным огнем из стрелкового оружия. Тогда лейтенант Маслов разделил свою группу на двое: одна атаковала лесок с фронта, а вторая должна была зайти с северо-восточной опушки. Затея завершилась неудачей: понеся потери, взвод залег, и лейтенанту Маслову пришлось запросить по рации подкрепление.

Вскоре появился командир 1-го батальона майор Раутерберг, а вместе с ним прибыли штаб части, основные силы 2-й роты, два взвода крупнокалиберных минометов, взвод станковых пулеметов и взвод l.J.G (легкие полевые орудия). Поскольку сломить сопротивление только силами стрелкового оружия никак не удавалось, майор Раутерберг приказал провести пятнадцатиминутный обстрел леса из минометов и легкого полевого орудия. Обстрел длился с 12.45 до 13.00.

В 13.00 в атаку перешла вся 2-я рота под командованием лейтенанта Бекерта. Юго-восточную часть взяли на прицел пулеметчики. В то же время взвод 1-й роты с приданными ему станковыми пулеметами открыл огонь по северной части атакуемого леса со стороны восточной опушки треугольного леса. Здесь же разместился батальонный командный пункт.

Взводу 2-й роты удалось пробиться к землянке, расположенной на опушке леса, частично замаскированной немецким брезентом. Под прикрытием огня камрадов два солдата – Хойзнер и Кер-стен, – смогли подобраться к ее входу и сорвали брезент. Внутри землянки оказалось несколько командиров и женщина, которые отказались сдаваться. Только после того, как немецкие солдаты пообещали забросать землянку ручными гранатами, люди стали выходить наружу. Один из командиров застрелился. Среди плененных оказались генерал М. Ф. Лукин и его адъютант лейтенант Николай Никифоров. У них отобрали несколько важных карт, видимо, с нанесенной обстановкой.

Не успели пленных отправить в тыл, как вновь началась перестрелка. Пулей генерал М. Ф. Лукин был ранен в ногу и оставлен позади атакующего взвода под наблюдением ефрейтора Штека. Так как бой продолжался с нарастающей силой, и красноармейцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, отправить пленного генерала на командный пункт батальона не представлялось возможным. Поэтому с некоторыми другими ранеными его посадили в проходивший мимо грузовик 23-й пехотной дивизии. Он доставил их в полевой лазарет соединения, где в тот же день была проведена операция: М. Ф. Лукину ампутировали правую ногу.

Здесь же на следующий день немцы провели его первый допрос. Генерал признал, что он – командующий 19-й армией и подтвердил, что вместе с ней в окружении находились войска 24-й и 32-й армий. На остальные вопросы военного характера отвечать отказался, сославшись на присягу солдата. Кроме того, немецкий протокол зафиксировал такие слова генерала: «он просил, в случае опубликования известия о его пленении указать, в интересах его семьи, что он попал в плен к немцам в руки тяжело раненным, а не сдался.