Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

— А Мара об этом знает? — рассмеялся я — Судя по запахам смерти из твоей "лаборатории", ты служишь Гекате или Кали. Не морочь мне голову, и успокойся.

По началу наша перепалка воспринималась местными как обычная бабская ругань. Но вскоре к девочке подошли те самые безбородые сектанты, которых кошкин обозначил как полицейских. Они долго осматривали напуганную но окрепшую девочку и сурово направились ко мне.

Меня обуяла такая ненависть и презрение к этим людям, что я готов был воткнуть свои когти им в шеи, и вырвать позвонки. Эти оборотни в погонах явно не были осведомлены об истинных целях секты, но по их глазам читалась осведомлённость о мрачных методах, и решимость их повторить. Я уже напряг мускулы, стал в боевую стойку, чтобы надрать им их задницы, но вдруг подумал что это неосмотрительно. Во-первых, они вполне могли поставить снайперов в кустах, или воспользоваться другими преимуществами службы в полиции, вроде дронов с шокерами, а во-вторых, как бы я выглядел в глазах детей? Пришел чужак, убил людей из их общины.

Но медлить тоже было нельзя. В отличие от полицейских и тюремщиков — отмороженные сектанты вполне могли меня отравить, заковать, пытать. Признаться на миг мне стало страшно. Я не знал что делать, в растерянности, я решил просто перевернуть шахматную доску и разбросать все фигуры. Прежде чем они приблизились ко мне на расстояние удара ноги, я уже успел синтезировать летучие феромоны в своём мочевом пузыре, прикинуть расстояние до свинарника и направление ветра.

— Пора тебе умереть, безбожник. — сказал старший и попытался схватить меня.

Я крикнул женщинам, чтобы они прятались и прятали своих детей. В один прыжок я заскочил на крышу сарая, чтобы устроить хаос. Свиньи, козы и быки учуяли концентрированные феромоны, и буквально взбесились. животные разломали ворота загонов и выбежали в в мою сторону. Животные метались по улицам истерично и яростно визжа, бросались на сектантов, валили их на землю и продолжали бегать кругами и орать. Визг вопли и шум были такими, что их можно было услышать со спутника. Но я ещё не закончил.

Я запустил руку в глубь соломенной крыши, и выколупал оттуда комок сухой глины, пропитал его феромонами, и швырнул в центр улицы. Быки и свиньи сразу же устремились к нему, и начали агрессивно сражаться друг с другом. Я пропитал ещё один комочек глины, и прицельно швырнул его в одного из безбородых. Он сначала не понял что произошло, но когда на него нацелился здоровенный кабан, тот с визгом побежал прочь, чуть ли не с эльфийской скоростью.

Через пару минут феромоны разложились, и недовольный скот стал разбредаться, периодически фыркая друг на друга. Сектанты окружили сарай, на котором я сидел как тетерев на насесте. Сектанты уже взяли грабли вилы и цепы для молочения, они стали окружать сарай с угрожающими но всё ещё напуганными физиономиями.

— Слезай от туда! — приказали они мне.

Но я лишь усмехнулся, и приготовил очередную, альтернативную версию феромонов. Я оторвал часть подола платья, и пропитал тряпочку отвратно пахнущим составом. Очистил как мог своё тело, заодно продемонстрировав сектантам некоторые эльфийские прелести.

Учуяв новые феромоны, скот начал сбегаться обратно, но на этот раз он был в ином настроении. Два здоровенных быка, подбежали к моему сараю, как покорные телята. Свиньи с хрюканьем нюхали воздух и тоже брели ко мне. Козлы и козочки бодро прыгали и бодались. Скот быстро распугал моих преследователей. Видя такую неукротимую покорность, сектанты быстро побросали на землю свои вилы и грабли, и мигом запрыгнули на крыши домов.

Услышав электростатические наводки от системы зажигания Кошкинской Волги, я спокойно спрыгнул с сарая, прямо в центр стада скота. Животные наперебой подходили ко мне, тыкали меня носами, ласково бодали и стремились понюхать вонючую до невозможности тряпочку. Как только один смельчак спрыгнул чтобы подойти ко мне, козлы быстро загнали его обратно.

— Нет уж, ребята, это вы слезайте. — сказал я и ласково потрепал бычка за ушком.

В тот вечер я гордо стоял на плечах титанов. Я искренне благодарил своих преподавателей и учителей, которые дали мне базовое образование ветеринара. Не знай я о животном мире так много, я ни за что не смог бы провернуть ничего подобного. Мне хотелось продемонстрировать это, рассказать невеждам о силе науки, о могуществе истинных, полезных знаний. Но, к сожаленью, даже теперь, загнанные на собственные крыши, собственным же скотом… Нет. Даже теперь они были не готовы не то что услышать и прислушаться, а даже просто выслушать меня. К тому же подъехал Кошкин.

— Ни на минуту нельзя его оставить! — Сказал Кошкин, чуть не уронив шляпу от удивления. — Что ты с ними сделал?

Я не ответил. Я гладил бархатистые щёчки годовалого бычка и забавно взвизгнул, когда тот больно ущипнул меня за сосок.

Глава 38. Урбанизация

— Ты весь провонял деревней. Иди помойся, или будешь сзади бежать.

Воняло от меня и правда ужасно. Я с трудом нашел достаточно едкие травы, чтобы хоть как-то оттереться. И пока обтирался, проклял и деревню, и скот и феромоны, и даже неплохую домотканую тунику, которую пришлось бросить в кузнечный горн — до такой степени она пропиталась ужасной вонью. Но всё же Кошкин, хотя и с опаской пустил меня в салон.

Чего нельзя было сказать про сектанта. В него вонь свиной течки впиталась так сильно, что к домашнему хряку присоединились его дикие сородичи. Они вместе загнали свою "жертву" на верхушку тополя, и яростно переживали недоступность несостоявшейся любви. Кошкин хотел было поинтересоваться что я с ним сделал, но потом обречённо махнул рукой, и продолжил рулить.

— Ну рассказывай, какие там новости из столицы?

— Есть новости.

Кошкин достал из бардачка едкую холодную полироль, и вылил её из банки прямо на мою промежность. Я снова забавно вскрикнул, и поскуливая от острых ощущений всё же нашел в себе силы вникнуть в то что он говорил.

— Это была плохая новость. Остальные хорошие.

Кошкин, как заправский раллист, выбросил Волгу с грязной грунтовки на гладенькое покрытие, и притопил так, что машина прижалась к дороге. Кошкин рулил дерзко, ловко и точно переключал передачи и стискивал губы на крутых поворотах. Волга двигалась хорошо за двести пятьдесят, и бодро обгоняла грузовики с автопилотами и даже некоторые гражданские самолёты. Наконец Кошкин выехал на прямую дорогу слегка расслабился и начал:

— Про твои инфоциты пришлось рассказать.

— И это хорошая новость?! — возмутился я.

— Да. Только так я смог уговорить