Ну ты, Маша, и коза! - Лина Филимонова

И я снова погружаюсь в сон, где сказочные феи пекут для меня вкусный “Наполеон”.

Вот только… в попу тычется что-то твердое и неудобное. Огромная деревянная скалка… Я пытаюсь отодвинуться – бесполезно. Скалка начинает вести себя нагло и непристойно.

А еще я чувствую на шее что-то теплое и влажное. Губы…

– Рома! – выдыхаю я.

Вылетаю из сна. И резко вспоминаю вчерашнюю безумную ночь.

От этих невероятных воспоминаний у меня кружится голова, И пересыхает во рту. И ноет промежность…

– Доброе утро, Машенька, – нежно воркуют мне на ушко.

И совсем не нежно тычутся туда, где не осталось ни миллиметра не стертой поверхности!

Ах, вот что это за скалка…

– Я хочу… – срывается с моих губ.

– Я тоже, моя козочка. Сейчас все будет.

Ага, конечно. Сейчас мы еще раз меня раскатаем…

– Нет! Я хочу не этого!

– Еще хинкали? – предполагает Роман.

Хинкали на завтрак? Я что, извращенка? Самые вкусные хинкали – ночью. Это все знают.

– Нет! – рычу я.

– А чего ты хочешь, моя злая зая?

– Пить! И все. Больше ничего, – добавляю я.

Потому что он уже гладит мою грудь и бесстыдно лезет в трусики… А, нет. Не так. Трусиков на мне нет. На мне нет вообще ничего, кроме одеяла и обвивающего меня Романа.

Он тянется за бутылкой, стоящей на тумбочке. Берет ее, стакан… Я отбираю бутылку и жадно присасываюсь к горлышку, закрыв от удовольствия глаза. Пью, как верблюд вернувшийся с караваном из пустыни. Что-то проливаю мимо. Вода стекает по подбородку,

Такая дикая жажда!

Открываю глаза – и натыкаюсь на взгляд Романа. Он очень странный. То есть… еще более странный, чем обычно. Загипнотизированный. Стеклянный…

– Ты чего?

– Мне нравится, как ты обращаешься с бутылкой, – хрипит он.

Я снова падаю на подушки. Укрываюсь одеялом до самого подбородка. Я просто хочу прийти в себя!

– Что это было? – бормочу себе под нос.

– Ты о чем?

– О сегодняшней ночи. Я и раньше… ну…

Я занималась сексом с Богданом. Не так много, но все же…

Так вот – это вообще другое! Кардинально!

Нет, я не сравниваю. Я знаю, что это неэтично, нетолерантно и неприлично. И вслух я вспоминать бывшего не буду. Но… там все было быстро и очень интенсивно. Или долго и интенсивно. Или интенсивно несколько раз подряд.

Это был спорт.

А с Ромой – это искусство.

Искусство тонкого, нежного, мощного, грубого, чувственного, жесткого, невыносимого наслаждения…

Два раза. Потом перерыв на хинкали. Еще два раза. На подоконнике и в проеме двери, когда я пыталась сбежать в ванную.

Потом еще один перерыв. Мы доели хинкали и выпили шампанского с шоколадными конфетами.

А потом – снова! Прямо по душем, куда я, наконец, сбежала от этого ненасытного зверя

Пять раз! Это нормально вообще?

Может, все дело в хинкали?

– Тебе понравилось? – интересуется Рома, якобы незаметно пробираясь под мое одеяло.

Понравилось? Нет. Это слово не подходит…

– Рома, я просто… Я умирала пять раз! Самой сладкой и восхитительной смертью…

– И столько же воскресала, – замечает он.

– И я точно больше не могу. Рома! – взвизгиваю я.

Потому что мое личное пространство под одеялом вероломно нарушено вторжением нахального завоевателя. С деревянной скалкой наперевес.

Скалка… Кухня… Жена… Я вчера вышла замуж!

– Где мой паспорт? – восклицаю я.

Рома сразу понимает ход моих мыслей.

– Не веришь?

– Не могу поверить, что это правда.

– Я и сам не очень… – произносит Роман.

А я внимательно вглядываюсь в его лицо.

– Жалеешь?

– Дурочка!

Он сгребает меня в охапку, вытряхнув из одеяла, и притягивает к себе.

– Это самое разумное и правильное решение в моей жизни.

– Разумное?

– Да. Моя чуйка сказала: Рома, срочно хватай ее и женись. А я чуйке верю. И всегда ее слушаюсь.

– А что твоя чуйка говорит о реакции моих родителей?

– Разрулим, – беспечно машет рукой мой муж.

– Ты плохо знаешь моего отца. Вернее, совсем не знаешь.

– Маш, я не какой-нибудь пугливый студент. Я общаюсь с твоим отцом на равных.

– Это было до того. как ты вероломно украл его единственную дочь.

– Запугиваешь?

– Просто предупреждаю.

Если честно, я вообще не представляю, как поведут себя мои родители, когда узнают о моем внезапном замужестве. Особенно папа.

Одно я знаю точно – он не обрадуется тому, что все случилось тайно, за его спиной…

Ну не убьет же он Романа! Нет же?

– Наша командировка продлится еще три дня, – говорит Рома. – Извини, малыш, больше не могу. Работа ждет.

– Три дня – это целая вечность.

Которую мы проведем вдали от всех.

Никто не знает, что мы поженились. Ни подруги, ни родители. Ни Богдан.

Тот, из-за которого я все это начала… Но закончила – не из-за него. Это было мое собственное желание.

Вспоминаю, что от него прилетали какие-то сообщения. Но я их даже не читала. Неинтересно. Особенно сейчас.

К черту Богдана! К черту всех. Расскажем им потом.

Пусть весь мир подождет!

Три дня… Ничего непоправимого не случится за три дня.

Глава 66

Богдан

– Что, Китикет, как оно?

– Все супер, – отзываюсь я.

Дядя Варлам жмет мне руку своей железной лапищей. У меня рука тоже не маленькая, но от его ладони ощущение, как будто он ей гвозди забивает и деревья рубит на корню.

Я терпеть не могу, когда меня зовут Китикетом! Но тут помалкиваю. Потому что… ну, если честно, я немного подсыкаю.

Да и кто не подсыкает рядом с грозным Волчарой? Мне кажется, даже мой пахан его немного побаивается. А вот мама – точно нет. Она его племянница. А я, получается, внучатый племянник.

Но дедом его назвать даже не пробую. Знаю, что от одного его взгляда у парней покруче и постарше меня яйца отсыхают и шланги в трубочку сворачиваются. Навсегда.

Сегодня я заехал к нему после работы, потому что должен был забрать маму из его клуба “Атмосфера”. А ее тут нет. Она бегает по магазинам в соседнем торговом центре – там, оказывается, распродажа. И она не успокоиться, пока не скупит все по дешевке. Ну а я должен сидеть и ждать, когда она позвонит.

Сижу. Жду. На баре у входа.

Дядя Вар о чем-то перетирает с администратором. Мне строит глазки симпатичная официантка. Но я не ведусь. Не время и не место.

Снова захожу в мессенджер. Любуюсь на свои сообщения, отправленные Маше.

Какого хрена она не отвечает?

Обиделась… На что, мля? Как будто она меня не знает! Я не могу