Ну ты, Маша, и коза! - Лина Филимонова

– У меня есть, – неожиданно произносит Риша.

И протягивает упаковку.

– А тебе зачем? – интересуется кто-то из парней.

Кажется, Ваня.

– Это не мне, – коротко отвечает она.

И всеобщее внимание переключается на Машу. К ней прикованы все полтора десятка пар глаз. А она держит в руках тест и…

Тут появляется еще и Пашка Кабанчик.

– Че так тихо? – удивляется он. – В молчанку играете?

– Маша сейчас писать будет, – хихикает кто-то.

– Чего?

Я обнимаю свою жену за плечи и веду в дом. Вся компания идет за нами. Даже Димка. Даже Ваня с Аркашей. Целая экспедиция в туалет собралась!

– Эй, мы сами справимся. Подождите здесь, – командую я.

Но они, естественно, не слушаются.

Через пять минут я высовываю голову из ванной и, размахивая тестом, победно выдаю:

– Две полоски!

Раздаются аплодисменты, визги и вопли, как на футбольном стадионе после гола.

Да, я забил! Не знаю, когда. Вроде, был осторожен.

Да теперь уже пофиг! То есть наоборот.

Мы с женой выходим из ванной, нас встречают как особ королевской крови. Чуть ли не осыпают розовыми лепестками. И не расстилают красную ковровую дорожку.

А потом начинается потоп.

Маша ревет. Багира ревет. Пашка Кабан отвернулся и типа что-то там делает в телефоне. Но я слышу, как он шмыгает носом.

Парни напряженно молчат, видно, переваривают новость.

И только девчонки радостно щебечут.

Все, кроме Риши. Эта тоже заливается слезами.

– Риш, а ты чего? – спрашиваю я.

– Я… Я… Так рада за Машу!

Даже самую спокойную и уравновешенную подругу размотало!

И только я один совершенно спокоен. Собран, расслаблен. И – счастлив.

У нас будет ребенок. Все нормально. Так и должно быть в молодой семье.

– Но я же хотела сначала доучиться… где-нибудь, – всхлипывает Маша.

Она уже осознала, что не хочет быть логистом. Но еще не выбрала, в какой вуз перевестись.

– А где ты хотела учиться? – спрашивает Настя.

– Не знаю… Я еще не решила, кем хочу стать, когда вырасту!

– Будешь мамой, – говорю я.

А она смотрит на меня – и ревет пуще прежнего, я лишь успеваю протягивать ей чистые салфетки.

И это вообще не значит, что она расстроена новостью. Я знаю Машу. Ее слезы – это как пар. Чайник кипит, переполняется, брызгает паром… все нормально.

– Маш, да это все ерунда, – произносит Багира.

– Что?

– Все эти разговоры, что надо сначала доучиться, сделать карьеру, пожить для себя…

– А мне кажется, это вполне логично, – вставляет Сашка.

Его, кстати, вообще никто не спрашивает!

Нам всем интересно послушать мудрую Багиру.

– Самое правильное, что можно сделать в жизни – это родить в двадцать. Здоровья вагон, сил полно, хватит и на ребенка, и на учебу, и на работу. Зато к сорока дети выросли – и ты свободна. Живи в свое удовольствие.

– Раньше сел – раньше вышел, – комментирует Кабанчик.

И все смеются.

А я думаю: Когда Маше будет сорок, мне будет пятьдесят. Так что да… самое лучшее время – сейчас!

Маша успокоилась. Ей налили чай. Придвинули пирог.

– Я бы кофе выпила… А мне можно?

– Маш, тебе можно все!

– Алкоголь нельзя.

– А что, хочется?

– До этого момента не хотелось… И курить нельзя, – вспоминает она.

– Ты же не куришь!

– А теперь что-то вдруг так хочется закурить… И в клуб нельзя?

Я чувствую, что моя жена на грани истерики.

– Почему нельзя-то? Хочешь, прямо сейчас поедем в клуб? – спрашиваю я.

– Хочу!

– Погнали. Повеселимся.

Я беру ее за руку и выдергиваю из-за стола.

– Мне надо переодеться!

– Давай. Я жду.

Минут через десять Маша снова появляется в саду. Все в тех же джинсах и футболке. Умытая. Спокойная.

– Я не хочу в клуб, – произносит она.

– А чего ты хочешь?

– Домой. – Она берет меня за руку. – Ром, поехали домой.

И мы уезжаем, естественно, после долгих слезно-радостных прощаний.

– Вот только сейчас я чувствую… – произносит Маша, когда мы поворачиваем на соседнюю улицу.

– Что, моя сладкая?

– Что это уже не мой дом. То есть, мой, но… Оказывается, я уже взрослая! По-настоящему. Мы с тобой – муж и жена. До меня только сейчас доходит…

Я торможу у обочины. Отстегиваю ремни, притягиваю Машу к себе.

– Все будет хорошо, – шепчу в ее мягкие волосы.

– Я знаю, – спокойно отвечает она.

После эмоционального торнадо наступил штиль.

– Ты как? – спрашиваю я, целуя ее соленые губы.

– Я буду мамой, – произносит она.

И в ее голосе столько нежности и любви… Она выплескивается через слова, через мягкие прикосновения губ, через теплый сияющий взгляд…

– Спасибо! – говорю я.

– За что? – глаза Маши удивленно округляются.

– За все. За то, что ты так внезапно, хулигански, с секатором в руках, ворвалась в мою жизнь. И принесла столько счастья…