Из Бобруйска в Сомали - Андрей Валерьевич Скоробогатов

кого только ни спроси. Однажды ночью он ворвался в роту и устроил совершенно ненужное построение для старшего призыва. Конечно, было радостно, что старших тоже немного взбодрили, но в итоге всё равно не спали все. Конкретно нас, строевиков, он достал тем, что, помимо перекладывания своих обязанностей на наши плечи, повадился тырить у нас чай, кофе, сахар, печенье. Делал это он с максимальной наглостью и регулярностью.

Сахар ещё хрен с ним. Он был казённый, и мы его мутили на камбузе у коков. Все было договорено и отлажено. Раз в день один из нас брал лист бумаги, сворачивал его в кулёк и при заходе на камбуз отдавал его дежурному коку. А на выходе без палева забирал кулёк уже наполненным. Такого кулька нам в принципе хватало на четверых человек два-три раза попить чай в перерывах между работой. Но вот отжимать у нас чай, кофе и плюшки – это уже другой вопрос. Такие вещи мы либо покупали сами за свои кровные, либо кто-то из родственников присылал. Делиться этим со всякими мудаками не хотелось совсем. В общем, решили всё прятать так, что в дальнейшем он перестал что-либо находить. Рыскал в поисках, как мышонок, а мы сидели и тихо посмеивались.

В общем, стою на докладе. Молча слушаю и с удовольствием слежу за ходом мыслей командира. Предельно чётко, как в геометрии: через две точки на плоскости можно провести одну прямую и только одну. И всё. Других вариантов нет и не надо.

Командир поделился всем, чем хотел. Берет у меня папку с бумагами, читает, расписывается. Объяснил пару моментов в исполнении поручений и говорит мне:

– Видишь, как хуёво, что нет у нас начальника штаба. Так бы эти моменты по исполнению он контролировал. Теперь вы будете всецело этим заниматься. Конечно же, под моим чутким руководством.

«Заебись… Нам ещё не хватало обязанностей начальника штаба на себе тащить», – подумал я, но ничего не сказал. А по сути, на деле, оно так и выходило. Просто об этом никто не говорил вслух. Да если бы и сказали, то чтобы это для нас изменило? Ровным счётом ничего.

Доходит дело до телеграмм. Командир как увидел эту огромную кипу – в лице изменился. Хотел даже швырнуть их в меня, но я-то тут причём? Не я же их писал, и он это знает. Дело в том, что последнее время их приходит ну прям очень много. Мало того, что их надо читать, так ещё и исполнять. Командир пишет на них свою резолюцию, а мы занимаемся дальнейшей их обработкой, доведением и исполнением. Собственно, из-за чего порой не спим.

«Офицер», видя его реакцию на телеграмму, говорит:

– Да нет там ничего срочного.

Он уже заходил к нам, когда мы регистрировали эти телеграммы, и не упустил возможности сунуть в них своё жало. С одной стороны, за то, что он вездесущ его можно уважать. Но поскольку толку от него никогда нет, только мешает работать, то никакого уважения ни у кого из нас не заслуживает.

Командир:

– Бля, да заебали они уже! Когда успеть всё это сделать?!

Встреваю в разговор. Не просто же так я там стою:

– Товарищ капитан второго ранга, одна телеграмма там очень хорошая!

– Какая?

– Поздравление с Днём моряка-надводника!

«Офицер», поворачиваясь ко мне:

– Слышь, тебя это как вообще касается? Ты что, на корабле служишь?

– Служу.

Командир улыбнулся и поддержал меня:

– Да все мы тут на одной подводной лодке служим…

В телеграмме, кстати, говорится о том, что Балтийский флот России самый старейший и отмечает в этом году своё 307-летие. А 30 октября 1696 года Боярская дума по настоянию Петра I приняла решение о создании регулярного Российского флота – «МОРСКИМ СУДАМ БЫТЬ!»

После доклада командир пришёл в строевую и дал задание: к 07:30 приготовить ответы на две телеграммы. Все сделали. В 07:10 нас разбудил дневальный. Все ещё спали, т. к. подъем был в 08:00. Как только проснулся, я сразу всё понял – вызывают. Вернее, понял в тот момент, когда на автомате вываливался с верхнего шконаря на пол, произнося в полете Иисусову Молитву. Хлоп! и я уже на полу – готов к новому дню.

Зазвонил телефон. Дневальный сказал, что нам надо срочно идти в штаб. Благо идти недалеко – спуститься по лестнице на один пролёт. Спустились. Командир уже там. Я вообще не знаю, спит он или нет? Как чётко заметил Гришковец: «Офицеры – они как будто заведённые. Вот их взяли, один раз завели, поставили на пол, и теперь они находятся в непрерывном движении. И этот их завод никогда не заканчивается!» Так и наш командир – ложится поздно, встаёт рано, решает вопросы. А мы – матросы…

Показываем ему всё что сделали. Он посмотрел, отметил то, что нужно исправить, и спросил, успеем ли мы за полчаса устранить недочёты? Мы, конечно же, сказали, что успеем. Он сказал: «Ну, давайте, доделывайте!» И добавил: «Молодцы!»

Сон как рукой сняло!

Как-то работали до трех часов. Пришли в роту. Все спят. Смотрю – дневальным стоит Макс Кузнецов (Кузя). Мы с ним познакомились и нашли общий язык ещё на КМБ. Он спросил, как у меня дела с переводом на корабль. Я всё рассказал. И что-то мы так разговорились обо всём, что дежурный по роте, Вадим, заслушался и примкнул к беседе.

Заговорили о книге «Новая Земля» и вообще об осознанности. Вадим принялся спорить и пытаться меня в чём-то переубедить. Но я-то спорить не собирался. Я просто поделился тем что есть. И это было сильнее всяких цеплялок к словам и определениям. Мы поговорили, и я сказал, что пойду спать, потому что устал и соображал уже туго. Да и собеседник был настроен больше на спор, чем на диалог.

Лёг в постель. Лежу, не могу уснуть. Куча мыслей в голове. Возникла последняя фраза Чека из нашего с ним разговора – «аксиома». Начинаю думать. Даю этому слову определение: аксиома – неопровержимое умозаключение. Вот оно! УМО-ЗАКЛЮЧЕНИЕ – заключение ума и следовательно – НЕСВОБОДА.

Подрываюсь, ищу Вадима. Рассказал о своих размышлениях, после чего мы ещё около часу пили чай за разговором о жизни. Спать совсем не хотелось. Вадим сказал, что он давно не разговаривал о таких вещах просто потому, что не с кем здесь об этом поговорить. Кругом одни «КОЛЫ». «Колами» называли обычно тормозов, косячников, мудаков и прочих долбоебов. Под конец беседы Чек сказал, что я его убедил прочесть «Новую Землю». Это меня обрадовало и успокоило.