Во имя рода - Андрей Коткин

отказаться. Затребовал пару зелий: улучшающее память (говорят, очень помогает при заучивании плетений заклинаний, начиная со второго уровня) и чуточку усиливающее регенерацию. От приема последнего отрезанные руки и ноги вновь, конечно же, не вырастут, но в сочетании с ранее выученным мной заклинанием Начальной Регенерации какой-то эффект в этом направлении все же непременно должен был быть.

— Значит, ты согласен⁈ — Обычно важная и степенная одноклассница, услышав, наконец, про мое согласие, аж даже в ладоши хлопнула от эмоций. — Фух, думала уже, никогда тебя под… убедить не удастся. Сегодня же к вечеру эти эликсиры тебе доставят… ну, или край — к завтрашнему вечеру, если на сегодня у посыльного в нашей лавке будет заказ где-нибудь за городом. Только и ты, Огнев, смотри, раз договорились, то никаких потом «передумал» быть не должно.

— А чего мне передумывать? Сами же сказали, Аделаида Викторовна, дуэль не смертельная, а на эти зелья в вашей лавке я давно уже облизывался, — честно признался я, оставляя, тем не менее, за скобкой тот факт, что отказывать в конкретно данном случае дочери главы единственного рода, с которым у меня торговые отношения, я не собирался изначально. Одноразовая услуга, пусть даже и такая рисковая — это все же не первоначально предложенный ей едва ли не постоянный контракт на служение.

Все же, при расставании, не удержался от вопроса:

— Может, все же признаетесь, Аделаида Викторовна, почему именно я?

И против всех моих ожиданий, ответ на этот вопрос был мной получен.

— Мы, Вязниковы, — алхимики, нам без понимания скрытых возможностей в используемых нами ингредиентах нельзя. Ты, Огнев, тоже ощущаешься магически заметно сильнее, чем прочие наши не клановые одноклассники.

Даже немного опешил от такого признания. И еще сразу же задумался: в чем исток этих ощущений Вязниковой? Может, не сам я так выделяюсь, а всего лишь почти постоянно болтающийся возле меня Первый? Как бы мне по поводу этой догадки испытания устроить?

На урок мы опоздали. Слишком увлеклись переговорами. И за опоздание получили, помимо устного выговора, еще и дополнительное наказание: мытье лабораторной посуды после окончания занятий. Точнее, только я получил. Вязникова, как аристократка, от этой работы руками, разумеется, была избавлена. Впрочем, и без нее, думаю, подневольных работников мочалки и ершика окажется предостаточно. Помимо опаздунов и прогульщиков, на мытье посуды же отправляются и просто двоечники, а таковые в параллели вторых классов, по результатам проведенной накануне проверочной работы, обязательно найдутся.

— И ты пойдешь мыть грязные котелки и поварешки вместо того, чтобы присутствовать на дуэли семиклассников? — В голосе вопрошавшего меня Макара Перепелицы помимо изумления еще звучали нотки недоверия и даже жалости. Жалости скорее к моему душевному состоянию, а не по поводу отработки, как таковой. Ну, просто в голове у парня не могло уложиться, как я при таком раскладе вместо редкого, шикарного зрелища могу выбрать презренную отработку. Тем более что и отработка мне назначена вот только что, и, значит, закрыть ее без всяких дополнительных санкций со стороны преподавательницы я могу аж в течение трех дней. И таки я, в какой-то мере, Макара вполне понимаю. Только вот сидеть на арене, созерцая магическую схватку, на этот раз будет для меня совершенно неприемлемо. Причем, неприемлемо даже сразу по двум причинам. Причина первая, в свете моего участия в подобной схватке уже через два дня подобное зрелище сегодня вряд ли доставит мне хоть какую-то радость. Ну, а вторая — это то, что просто развлекаться в последние остающиеся в моем распоряжении часы до дуэли, однозначно окажется непомерной роскошью, если не сказать дуростью. На ближайшие сорок восемь часов, тренировки — наше все! Ну, за вычетом, конечно, уроков и времени на сон. И то, постараюсь эти вычеты сократить до минимума.

Хех, зря я надеялся разделить свой труд по мытью лабораторной посуды еще с кем-то и быстро от этой неприятной повинности отделаться. А все эта дуэль, будь она неладна! Ну, и, конечно же, те самые правила, касающиеся трех дней с момента назначения наказания, имевшиеся в распоряжении потенциального отработчика. Все, завалившие контрольную работу, кроме меня, ушли смотреть на дуэль старшеклассников.

М-да, вот и использовал рационально время, еще остающееся в моем распоряжении! Прям зла не хватает! Едва ли не четыре часа — коту под хвост! Работа в одиночку спорилась медленно. И ведь это еще не предел, котелки со стенками, обляпанными серо-бурыми подсохшими разводами, отнюдь еще не закончились. Закончилась горячая вода, и сейчас я ожидаю, пока в эмалированной, чугунной ванне разогревается ее новая порция. Чтобы хоть как-то скоротать время обратился к присутствующей в классе учительнице алхимии, фигуристой, представительной даме средних лет, вполне себе владеющей учебным материалом курса алхимии, преподаваемого в нашей гимназии.

— Скажите, Варвара Викторовна, а в самом деле, панацея является таким редким и дорогостоящим лекарством из-за того, что в ее состав входят печень адской гончей и Слезы Левантских гор?

— Слеза. Название этого алхимического препарата всегда называется в единственном числе, — поправила меня учительница и тут же ответила: — да, правда. Я вообще преклоняюсь перед гениальностью и бескорыстностью великого Бартоломео Велизариуса, сначала разработавшего столь сложный рецепт, а потом без всякого денежного воздаяния обнародовавшего его на благо всего человечества. И, кстати, там, в рецепте, целых девятнадцать наименований ингредиентов с разных концов света, некоторые из которых своей редкостью почти не уступают этой самой Слезе.

Во как! Не соврала, оказывается, баронесса! Не то, чтобы я сильно сомневался в этом, все же она должна была осознавать, что когда-нибудь я так или иначе узнаю содержание этого рецепта, но, все равно, порадовался, что не обманулся в своем доверии.

— А скажите, Варвара Викторовна, существуют алхимические рецепты с ягодой глаза дракона? — Заходя чуточку издалека, задал я новый вопрос и даже скрестил пальцы на правой руке, на удачу. Очень уж мне хотелось узнать, какой именно эффект должны были оказать съеденные нами, с бабулей, ягодки. Как я ни пытался с тех пор отыскать в себе эффекты от воздействия этого легендарного чудо-препарата, так ничего и не выискал. Во всяком случае, аномально сильным в магическом плане с тех пор я уж точно не стал.

— Я гляжу, ты не мелочишься, ученик. Выбираешь только самые редкие и легендарные препараты, — усмехнулась Варвара Викторовна. — Но тут должна тебя огорчить. Кроме огромной редкости, эти ягоды обладают еще и совершенно не стойким эффектом. По записям известных гербологов и алхимиков, минута-другая после того,