Во имя рода - Андрей Коткин

как положено, — первым делом объявил он мне. Ага, это такой завуалированный упрек, что я летом не смог изыскать достаточно времени, чтобы периодически с ним этот ритуал проводить, всего два раза всего и выбирались.

В поезде, усевшись к окошку заместо вышедшего в нашем поселке пассажира, я еще раз мысленно проинспектировал, все ли у меня идет как надо, и ничего ли я не забыл?

По первым прикидкам — все под полным контролем. Даже сбегал этим вечером, перенес из тайника, устроенного неподалеку от места нашей дорожной битвы, трофеи к себе домой. Наверное, теперь уже можно. Розыски следов свирепых бойцов, сумевших уконтрапупить известных наемников, сумевших в свою очередь буквально на пороге изолированных от посторонних родовых земель перебить клановый отряд Хабаровых, закончились еще в где-то в середине августа. Безрезультатно. Разумеется, на старушку с внуком-первоклассником в этом плане никто и подумать не мог.

Что за трофеи? Так два длинноствольных ружья и пара амулетов, один из которых я опознал, как универсальный, защитный, а второй, с неизвестным мне очень замысловатым магическим узором, просто-таки пыхал маной жизни. Если только это не чрезвычайно замороченное устройство для розжига костров (шучу, разумеется), то двух мнений о его предназначении быть не может. И, конечно же, любой согласится, что все эти добытые мной артефакты, в будущем станут мне необычайно полезны.

Брать с трупов что-то еще я побоялся. Как уже не раз говорилось мудрыми людьми, жадность, она ведет к бедности. Нацеплять невидимые магические метки на ценные предметы — об этом в наших краях далеко не вчера додумались. Потому-то взял немного, да и это немного все это время отлеживалось в тайнике, в изрядном отдалении от нашего дома. Чтобы если и там оказалась какая-нибудь метка, так не у нас их нашли.

Однако сильно я задумался. Сообразил, что уже приехали, когда один из соседей, продвигаясь к выходу, наступил мне на ногу.

В общаге, по приезде, меня встретила до боли родная комната. Даже сам удивился такой моей реакции. К сожалению, из трех прошлогодних обитателей этой комнаты, нас в новом учебном году осталось только двое. Скворцов про Андрюшку Мельникова сказал, что тот летом, перед пересдачей экзаменов, перевелся к глаголам. Как я уже, кажется, отмечал, перевод на другую параллель на протяжении первого класса, пока еще не началось углубленное изучение профильных предметов, считался действием разрешенным. Ну, вот, не один я, такой умный, сообразил об имеющемся в энергетике у Мельникова по причине бесконтрольного изучения им целительских заклинаний трудно устранимом перекосе.

Не сказать, чтобы сильно от этой сообщенной мне информации расстроился, все же до конца измену Мельникова, когда он не оказал мне никакой помощи в драке с одноклассниками, я так и не простил, но…. Да, все же расстроился. С Мельниковым я в прошлом году проводил большую часть своего времени. Признаюсь, привык к его вечно чумазой физиономии.

Еще Скворцов сказал, что трое учеников из нашего класса вообще отчислены. Так и не смогли пересдать экзамены. В том числе компаньонка баронессы Вязниковой, Беляна Угланова. В принципе, ничуть не удивлен. Беляна, с ее немигающим, рыбьим взглядом, вообще казалась существом, что называется, не от мира сего. Но вообще, интересно, откуда Скворцов всегда и про всех все знает?

На обеде в столовой впервые вновь увидел Мельникова. Обеденный стол нашего класса же со столом глаголов стоят рядом. Случайно сели, пусть немного по диагонали, но лицом друг к другу. Андрюшка кивнул мне, но подходить не стал. Зато весь обед очень живо общался со своим соседом. Вместе с ним и ушел. В принципе, все правильно. Ему нужно завязывать новые знакомства. Я тут лишний. Может, когда-нибудь, при нужде, еще и будем общаться. Но именно, что при нужде. Деловые отношения под маской дружеских.

После обеда на первое свое занятие по уже полноценной алхимии (не основам, как раньше), этот предмет у нас только со второго класса будут преподавать, я шел в полном одиночестве. Скворцов, как всегда, задержался возле своего сюзерена. Уже подходил к учебному корпусу, когда сзади меня окликнул голос:

— Огнев! Саша!

Оглянулся. Меня нагоняла наша баронесса.

— Что-то хотели, Аделаида Викторовна? — Вежливо осведомился я, остановившись.

— У меня к тебе дело. Пойдем, пару минут побеседуем где-нибудь в уголке.

Все же баронесса смогла меня удивить. Я-то, грешным делом, думал, что она заведет разговор касательно сданных ее алхимикам этим летом растительных ингредиентов из Заповедного Леса (счет там аж за десять тысяч золотых рублей перевалил), но интерес ее касался совсем другой области.

— Ты, Саша, слышал, что моя Беляна не сможет больше учиться в нашем классе? — Схода объявила она мне, приблизившись. И уставилась на мое лицо, практически не мигая, словно ища там проявление моих эмоций по поводу сказанного.

— Да, мне Скворцов рассказал об этом. — Кивнул я, разрывая неловкость слишком затянувшегося зрительного контакта.

— Тогда ты должен понимать, что мне будет нужен новый компаньон. И я считаю, что ты мне на эту роль полностью подходишь.

— … — реально, от такого заявления я утратил дар речи, только глазами лупал. Наконец, нашелся, что сказать, чтобы получилось не так обидно. — Почему я? И вообще, разве компаньоном даме может быть назначено лицо мужского пола?

— Сопровождать ты меня будешь только на людях. От выхода из коридора женского крыла утром, до этого же самого места вечером. Так что никакого ущерба своей чести от того, что ты — парень, я не усматриваю. А почему именно ты…. Так из доступных для найма одноклассников ты, Огнев, самый лучший вариант. Ну, согласись, не Прикащикова же мне на это место приглашать.

Я вспомнил ситуацию из начала прошлого учебного года, когда этот самый Прикащиков гордо хвастался заработанной им за переноску вещей баронессы полтиной, (кстати не особо-то ему и нужной, насколько мне известно, он у нас из довольно богатого купеческого рода) и непроизвольно улыбнулся. Мелочность и простодушная хитроватость этого парнишки стала у нас в классе уже чуть ли не нарицательной.

— И все же я, пожалуй, откажусь, — после короткой паузы объявил я и, не удержавшись, добавил: — может, я и не из аристократов, но хочу и дальше жить исключительно своим умом.

Мне показалось, что Вязникова при этих моих словах на мгновение растерялась, но именно, что на мгновение. Тут же приняла горделивый вид и холодно кивнула:

— Ну, как знаешь. Было бы предложено. Только учти, что без поддержки кого-нибудь из аристократов, добиться по жизни