Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

Волков им обоим кивал в знак признательности: благодарю вас, господа, благодарю вас. Ах, какие же молодцы эти Кюн и Багель. Эти опытные царедворцы были очень вежливы, и учтивы… Если не сказать льстивы… И чем больше семья курфюрста уделяла внимания генералу, тем больше они готовы были восхищаться его подвигами, его храбростью, его умом и политическими навыками. Но при том при всём, генерал прекрасно помнил, как ещё недавно, тот же самый Кюн вставлял ему в колёса палки, по заказу обер-прокурора. Так что восхищение этих господ, ровным счётом ничего для него не значило. Дворцовые флюгеры, и не более того. А может быть и вовсе злокозненные лицемеры.

А оба молодых человека, послушав вельмож, понимающе кивали: да-да, политика, политика. Мы всё понимаем. Хотя барон видел, что они и не задумывались над предметом, с которым так быстро соглашались. Юнцы. Что с них взять?

А потом юный герцог и продолжает:

— Господин барон, а можно ли пригласить вас сегодня на ужин, многие наши друзья, тоже хотели бы вас послушать?

— Мне жаль, господа, но сегодня я уже приглашён на ужин, — отвечает генерал, вежливо кланяясь в ответ на приглашение.

— Приглашены? — удивляется Георг Альберт. Кажется ему пришлась не по нраву мысль, что кто-то посмел перехватить такого желанного и интересного, для молодых людей, человека. И тогда он интересуется. — Может это женщина?

— Нет, господа, — тут Волков смеётся над мальчишками. — Не женщина, конечно, но… Тем не менее, от этого приглашения отказаться я не в силах.

— И кто же это? — удивляется принц. И удивление его не очень приятное. А может он сам желает напроситься на тот ужин?

Вот господа царедворцы всё понимают сразу, на понимание ситуаций во дворце, на осязание тончайших дуновений воздуха в придворных политиках, у них давно выработалось чутьё.

— Барон, видимо, получил приглашения от Его Высочества, — догадывается умный Кюн.

И Волков подтверждает его мысль своим беззлобным смехом: да, мои юные господа, сегодня я ужинаю у герцога. И добавляет:

— Принц, граф, но ведь вы сможете быть на том обеде.

— Но вас посадят рядом с отцом, и мы с вами совсем не сможем поговорить, — сокрушается молодой принц. — Да и другие наши друзья, что желают вас послушать, не смогут быть на том обеде.

— Может мы сможем пригласить вас на ужин завтра? — предлагает Готфрид де Вилькор.

Честно говоря, вся эта высокородная, избалованная молодёжь… Нет, не очень-то нравится генералу, вся их эта юношеская страсть, весь интерес к нему и его свершениям кажутся Волкову пустыми. Всего лишь способом развлечься, избавиться от извечной дворцовой скуки. А ему просто лень их развлекать. В ближайшие часы, ему предстоят серьёзные разговоры, после которых совет будет принимать важные решения… А тут эти юнцы, со своими затеями. Ему не хочется тратить на них время. Хотя… Хотя Волков прекрасно, прекрасно понимает, что такие встречи переродятся со временем в очень нужные знакомства. В то, что все люди при любых дворцах называют «связями». Также Барон понимает, что яркие юношеские впечатления запоминаются на всю жизнь. А ведь курфюрст не вечен. Когда-то его место займёт этот восхищённый юноша, что стоит сейчас пред ним и приглашает его на ужин. Выросшие во дворцах молодцы, конечно, не чета его парням, его оруженосцам. Эти двое, у каждого из которых имеется по перстню, стоимостью в две тысячи талеров, они и рядом не встанут ни с фон Готтом, ни с Хенриком. Даже совсем юный, почивший уже фон Флюген для любого из этих дворцовых рыцарей недосягаемый пример героизма.

Они ему почти неинтересны, но Волков не может им отказать и говорит:

— Господа, давайте уговоримся так, я с радостью приму ваше предложение, если не буду в тот час надобен Его Высочеству. Надеюсь, господа, вы понимаете, что долг вассала, как и обязанности сеньора, выше всяких праздных удовольствий.

— Да, конечно, конечно, барон, мы всё понимаем, — соглашаются молодые люди. И принц продолжает: — Но ужин готовить будем.

— А где будем ужинать? — спрашивает у него граф. — Здесь или поедем в город?

— В город! — восклицает принц, — конечно в город. Дворец уже надоел. Поужинаем в «Жирном фазане».

— Там мало музыкантов, нет места для танцев, — напоминает ему граф Готфрид.

«Дьявол, они там ещё и танцевать собрались! — желание ужинать с этими юнцами у него ещё больше уменьшается. — Значит ещё будут девицы. Хорошо, если то будут всякие девки трактирные. С ними всё просто. А ведь могут притащить и знатных девиц из дворца. Те тоже любят ужины с болтовнёй, хотя приличные девы в трактир всяко не пойдут».

Он улыбается молодым людям, хотя ему хочется послать их к чёрту с их затеями. А принц тем временем интересуется:

— Барон, а что за блюда вы предпочитаете? Любите ли белую рыбу? А вина какие? Бордо, наверное. Или медоки. Или, может быть, говяжьи вырезки?

— Все любят вырезки, — замечает граф де Вилькор. — Особенно с трюфельными маслами или острыми соусами. И к трюфельным подливам хороши вовсе не медоки, а как раз трёхлетнее бароло, а здесь его нам просто не отыскать. А к медокам и чёрные соусы подойдут.

— Послушайте его, барон, — похвалил кузена принц, — он во всём этом разбирается лучше нас всех.

И Волков кивает, да-да, а сам думает, что ужин, собираемый в его честь, будет непростым, а роскошным.

Но генерал не успевает ответить, дверь в столовую распахивается и из столовой сначала выскакивают лакеи, а за ними появляется обер-прокурор, он идёт чуть боком и что-то говорит, и конечно же его речь предназначается владетелю земли Ребенрее. На шаг за ним, высокий, с голенастыми, сухими ногами вышагивает сам курфюрст, он внимательно слушает своего родственника. Кивает ему, соглашаясь.

А уже за ними чередой выходят и другие важные лица. Тут и тайный советник курфюрста, министр земли фон Виттернауф и беседующий с ним казначей Нагель, и несущий за ними целую кипу бумаг первый писарь казначейства Пурлинг, ещё пара каких-то чиновников, какой-то поп, видно, пришедший заместить вильбургского епископа, который поленился сам идти к завтраку во дворец, в такую-то рань. В общем два десятка разных господ, что обеспечивали работу дворца, города, государства и жизнь герба Ребенрее.

Кюн, Волков, Багель, граф де Годфруа де Вилькор и сын герцога, все кланяются при появлении курфюрста. А тот самый юный секретарь, что предлагал генералу присоединиться к завтраку, подбегает к Его Высочеству и что-то